Абвер - «щит и меч» III Рейха

То, что все-таки дало РСХА повод сделать весной 1943 г. вожделенный выпад против абвера, вовсе не было какой-либо уликой в предательстве или государственной измене. Это был поначалу чисто технический инцидент. Почетный консул в Португалии и внешнеторговый делец доктор Шмидхубер, который по представлению Остера был оформлен как «сверхштатный» агент абвера, был заподозрен в начале 1943 г. в совершении частных сделок с валютой. Он надеялся, что абвер даст ему прикрытие. Но Канарис, тщательно все проверив, категорически отказался это сделать. Шмидхубер был арестован. Его показания привели следствие к отделу «Зет» управления «Абвер/Аусланд». При этом обнаружился еще один факт «скандальной коррупции». Дело в том, что в ходе одной из акций помощи преследуемым евреям некоторые из них были не только тайно переправлены абвером в Швейцарию в качестве мнимых агентов, но и получили значительные суммы в валюте. Инициатором этой акции был друг Остера зондерфюрер фон Донаньи, сотрудник отдела «Зет». Такие переброски людей осуществлялись по распоряжению адмирала несколько раз. Например, разведцентр абвера в Голландии делал это даже с согласия высших инстанций СС и полиции. Там тоже евреев выдавали за «агентов», снабжали деньгами и переводили через французско-испанскую границу[276]. Допросив Донаньи, гестапо решило глубже заглянуть за кулисы абвера. Это желание усилилось после того, как Шмидхубер на допросе намекнул о тайных переговорах Йозефа Мюллера о мире в Риме. При подтверждении этих фактов следствие следовало распространить и на Канариса. Но шеф гестапо, по крайней мере временно, воздержался от этого, ограничившись обвинениями в коррупции в связи с валютными «махинациями».

И вот 5 апреля 1943 г. член высшего военного суда Рёдер, которому имперский военный суд поручил вести это дело, явился вначале к Канарису, чтобы еще до начала следствия поставить его в известность об этом. Ордер на арест зондерфюрера Донаньи уже был выписан. Когда Рёдер в сопровождении Канариса появился в кабинете Остера и потребовал его присутствия при аресте его подчиненного, Остер взял на себя ответственность за все, в чем обвиняли Донаньи. По-человечески это был благородный поступок, но с юридической точки зрения — совершенно абсурдный: ведь ордер на арест был связан с крайне неясным частным делом[277]. Когда Рёдер стал обыскивать сейф зондерфюрера, зондерфюрер прошептал стоявшему рядом с его столом Остеру: «Записка! Записка!» Он имел в виду лежавшую на столе бумагу. Остер попытался незаметно взять ее, но за ним наблюдал помогавший Рёдеру чиновник гестапо. А из этой записки следовало, что пастор Дитрих Бонхёффер просил освободить от военной службы семерых пасторов, исповедовавших католицизм. И надо же случиться, что это был тот самый Бонхёффер, которому гестапо запретило проповедовать и путешествовать[278].

Вслед за этим Донаньи, Йозеф Мюллер и Бонхёффер были арестованы. Остера поначалу отправили в отпуск, затем — в июне 1943 г. — перевели в резерв фюрера и, наконец, в марте 1944 г. уволили в запас. Однако он оставался под пристальным наблюдением гестапо и для оппозиции был фактически потерян. Ульрих фон Хассель сделал в октябре 1943 г. такую горькую запись в дневнике: «Вся эта Канарисова конюшня оказалась никчемной и не сумела устоять. A мы так на нее надеялись. Если наши «хорошие» не будут мудры как змеи и честны как голуби, у нас ничего не выйдет». Связи и без того очень слабого круга оппозиционеров внутри абвера с генерал-полковником Беком ослабли, и Канарису приходилось тратить много усилий на то, чтобы уберечь абвер. Ему еще раз удалось избежать окончательного разрыва с РСХА. В этом ему бессознательно помог сам Рёдер. Он проявил себя в ходе следствия столь неуклюже и бестактно, что Канарис вошел к Кейтелю с представлением о превышении Рёдером своих полномочий. И на самом деле здесь имел место выпад РСХА уже против вермахта и его верхушки, в частности против начальника ОКВ. Возможно, однако, что на Кейтеля подействовало не представление Канариса, а довольно странное поведение Гиммлера. Тот заявил начальнику ОКВ, что не питает ко всей этой истории никакого интереса, но что Канарису надо освободиться от ненадежных людей. В связи с делом Донаньи Канарис, предчувствуя недоброе, заручился поддержкой своего приятеля главного судьи доктора Зака, и потому в судебное преследование не были вовлечены новые круги и процесс тянулся медленно вплоть до 20 июля 1944 г.