Абрафаксы под черным флагом

— Ну все, Калифакс, держись! — сказал Абракс и потянулся к решетке.

В этот самый момент чья-то толстая волосатая рука отодвинула преграду и в проеме предстала во всей своей заспанной красе заплывшая физиономия какого-то усатого дядьки. За ней маячила еще одна страшная рожа — в синих очках.

— Ой… — вырвалось у Абракса от неожиданности. — Добрый день! А мы тут друга ищем… Калифакса… Вот все зовем, зовем, ищем, ищем, а он не откликается… Он вам не попадался?

— Знаете, маленький такой, — добавил Брабакс. — Но очень шустрый, — решил зачем-то уточнить он.

Хуан и Карлос не поняли ни словечка из того, что тараторили эти странные личности. Ведь они — жители далекого семнадцатого века — говорили только по-испански. Абрафаксы же и не подозревали, что угодили на испанский военный корабль, что вся команда — испанцы и не понимают современного немецкого языка.

— Зайцы, — сухо констатировал Хуан.

— Общим количеством два, — уточнил Карлос.

— Что будем делать? — спросил Хуан.

— К капитану отведем. Пусть разбирается, — ответил Карлос и выудил несчастных зайцев из недр трюма.

Глава 3. Капитан

— Ваше величество, сердце мое разрывается на части при виде того, как печалитесь вы, как тревоги и заботы омрачают августейшее чело. Чем оправдаться мне? Смиренно я склоняю голову перед вашим величеством, отдавая себя на справедливый королевский суд, в надежде на вашу монаршью милость к тому, кто служил испанской короне верой и правдой! — С этими словами капитан согнулся в глубоком поклоне, краешком глаза посматривая на гневное лицо короля, грозно взиравшего с потемневшего холста, изрядно засиженного мухами, на пухлую спину своего подданного. Король, слава богу, был не живой, а нарисованный. Портрет висел в каюте капитана, прекрасно понимающего: настоящий король его по головке не погладит, если корабль вернется без добычи. И потому он готовил оправдательную речь, часами простаивая перед портретом, оттачивая каждую деталь своего будущего выступления.

— Да, я, Арчимбальдо дон де ла Круз, достоин всяческого порицания. Я вернулся с пустыми руками…

«Прямо скажем, пустее не бывает. Хоть кайся, хоть не кайся, а трюмы словами да поклонами не забьешь. Королю ему что, ему золото подавай, — мыслил про себя благородный дон, тяжело вздыхая и кряхтя. — А что если так сказать: «Да, я вернулся с пустыми руками. Но кое-что я все-таки приобрел. Нет, я не привез своему королю ни бриллиантов, ни алмазов, ни золота, ни серебра, ибо все это меркнет в сравнении с тем сокровищем, которое я готов положить к ногам вашего величества. Вы спрашиваете меня, где же эти сокровища?»»

Он выдержал паузу и, сделав широкий жест, ткнул тощим пальцем себя в лоб.

— Здесь! Вот здесь сокрыто мое сокровище, ваше величество! Золотая мудрость и бесценный опыт, добытые мною в поте лица моего…

Толстяк прервал свою пылкую речь.

— Ну как, Прадо? Пойдет?

— Не-а, не пойдет, ваше превосходительство, — откликнулся Прадо.

* * *

Прадо был попугаем. Простым желто-зеленым попугаем, отличавшимся, однако, необыкновенной смышленостью. Не в пример своему хозяину, который рядом с ним казался просто дурак дураком, хотя и являлся капитаном королевского корабля, да не просто капитаном, а еще и адмиралом. Настоящим адмиралом испанского флота. Одному богу было известно, как он умудрился сделаться адмиралом и заслужить доверие короля — выполнение особой секретной миссии. Ведь ничего примечательного он в своей жизни не совершил. Но факт оставался фактом. Дон Арчимбальдо был адмиралом и командовал военным испанским кораблем, вышедшим в плавание для выполнения особого королевского задания.

Глядя на капитана, никто бы и не подумал, что перед ним — морской офицер высокого ранга, настолько его неказистая внешность не вязалась с этим званием. Испанец был, прямо скажем, не красавец: росточка так себе, среднего, стати никакой, ручки-ножки — тоненькие как Спички. Туловище, наоборот, толстое-претолстое, как огромная пухлая подушка или тюфяк, набитый ватой. Наверное, для того чтобы как-то скрыть не в меру величественные пропорции, дон Арчимбальдо придумал себе такой наряд: широкий шелковый алый камзол, который все равно разъезжался у него на животе, гигантский кружевной воротник-фрезу, напоминавший колесо от телеги, бархатные красные панталоны до колен и башмаки с загнутыми носками, по моде почти трехсотлетней давности. Все вместе выглядело очень художественно, и если добавить к этому портрету заключительный штрих — мясистый нос крючком сине-буро-малинового цвета, то картину можно считать вполне законченной.

* * *

«Вот так всегда, — подумал дон Арчимбальдо. — Прадо прав».

— Ну почему? Почему? — возопил несчастный адмирал, театрально заламывая руки. — Почему именно меня король отправил искать это дурацкое золото страны Эльдорадо?

Прадо перелетел со стола, заваленного картами и всякими бумагами, на книжный шкаф, чтобы оттуда ловко спикировать прямо на королевский портрет в массивной золоченой раме, на котором он любил посиживать, наблюдая за театральными этюдами своего хозяина.