Андрей усмехнулся. Не может-то она, конечно, не может, если по закону. Нельзя России с непризнанной международным сообществом республикой оружием торговать. Но это по закону. А реально вся республика просто набита российским оружием. Тут у каждого взрослого мужчины по автомату, у каждого пятого гранатомет, в каждой деревушке как минимум пара пулеметов есть, да и ПЗРК, из которых грузинские беспилотники сбивают, тоже имеется немало. Все российское. Формально считается, что оружие сюда незаконно и нелегально российский криминальный мир поставлял. Бандиты то есть. Эдакие теневые оружейные бароны — в России крадут, в Абхазию продают. Но реально у каждого такого «нелегального» торговца оружием было звание не ниже майора и секретный приказ непосредственного начальства. Воровать оружие им, кстати, тоже не приходилось, оно, как правило, выдавалось большими партиями или со складов — тогда числилось украденным, или прямо с заводов — тогда никаких опознавательных знаков на нем вовсе не было, и официально эти автоматы и гранатометы как бы и не существовали. Что, разумеется, не мешало абхазам ими пользоваться. Кстати, пару раз были попытки настоящих криминальных авторитетов в это дело влезть. Рожки да ножки от них остались — причем моментально. Все остальные мгновенно сообразили, что лучше от торговли оружием с Абхазией подальше держаться — целее будешь. А то ведь многие из них за годы крышевания ларьков и обирания прочего мелкого и среднего бизнеса решили, что государства можно не бояться, не опасно оно. Решили, что и спецслужб можно не опасаться. Вот и получили наглядный урок — как умеют государственные структуры действовать, если наверху это сочтут необходимым.
Но все эти схемы работали только с легким оружием. Ни самолет, ни танк таким образом в Абхазию переправить было нельзя — это был бы уже явный перебор. Поэтому в отношении авиации запрет на торговлю оружием был не только формальным, но и фактическим.
Все это Сабуров хорошо знал. Но сначала, услышав про самолет, решил, что отыскался все-таки на абхазской территории хоть один серьезный. Но из ответа Ската следовало, что нет. Что придется на обычном лететь.
— Тогда я не понимаю, что мы на гражданской «птичке» делать будем с грузинской стороны? В окна высунемся, пролетая мимо, и из автоматов аэродром обстреляем, так, что ли? Или гранаты кидать будем? Это же совершенно несерьезно! Ну, даже, допустим, поставят абхазы на легкомоторник крупнокалиберный пулемет. Все равно никакого серьезного ущерба мы с его помощью причинить не сможем!
— А почему ты решил, что мы будем с воздуха атаковать?
— А как еще? — Андрей растерялся. — Если на самолете…
— На самолете мы границу перелетим. И спокойно сядем на аэродроме.
— Как?
— Да так вот. Еще раз говорю, система опознания нас за своего разведчика примет.
— Но они же увидят, что возвращается разведчиков больше, чем улетало!
— Не увидят. Один из беспилотников мы собьем.
— По приборам заметят, что с него съемка вестись перестала!
— Нет. Разведчики полностью автономны. Во время полета они ничего на базу не передают — это для маскировки. Так что важно только, чтобы сам момент, когда мы его собьем, грузины пропустили. Но тут есть все шансы. Радары у них неважные, а местность здесь гористая. Даже, допустим, заметят они, что с радара пропала одна из их птичек. А через минуту снова появится. Что они решат? Наверняка, что просто связь прервалась, какой-то сбой техники. Я, конечно, не специалист, но Левша говорит, что такое сплошь и рядом случается. И никто из-за недолгой потери из виду объекта особенно не волнуется.
— Хорошо. Но когда мы садиться будем, нас же просто глазами техники грузинские увидят. Ну, или кто там у них эти самолеты встречает.
— Техники и встречают, это точно известно, у нас есть разведданные по их аэродрому, с которого беспилотники летают. На этом же аэродроме и практически все остальные их боеспособные самолеты базируются.
— Ну, вот эти техники и увидят, что прилетел не такой самолет.
— Мы прилетим ночью. Своих огней у беспилотников нет. А Гигла выбрал нам самолет, максимально похожий на эти беспилотники. В общем, техники, конечно, заметят, что самолет не такой. Но, скорее всего, только тогда, когда они уже достаточно близко к нему окажутся. И наша с тобой задача сделать так, чтобы поднять тревогу они не успели. Все это рискованно, конечно, но куда деваться — не парикмахерами работаем. В нашем деле без риска ничего не бывает. А шансы у нас кое-какие есть, и даже неплохие. Вряд ли у грузин кто-то такой наглости ожидает — что диверсанты прямо у них на аэродроме приземлятся. Там у техников наверняка и охраны никакой нет. А вооружены они в лучшем случае пистолетами. И нападения не ждут. В общем, мы должны справиться.
«Хорошее слово — должны», — подумал Сабуров. А вслух спросил:
— Вдвоем полетим?