Абхазский миротворец

— Нет. Если бы все так просто было, не жизнь бы тогда, а сметана. Все это, конечно, важные элементы подготовки к войне, и хорошо, что мы их сорвали. Но ключевой ни одну из этих акций по отдельности, ни даже все вместе назвать нельзя. Да о том и факты говорят. Сегодня утром абхазские ПВО еще один грузинский беспилотный самолет-разведчик сбили. Подготовка продолжается. Война может со дня на день начаться. Так что нам нужно более серьезные меры предпринимать.

Андрей прекрасно знал, что Скат не заговорил бы о более серьезных мерах, если бы уже не знал, какие именно необходимы.

— Что делать надо? — спросил он.

— Да так, ерунда, — отозвался командир. — Нанести два удара — один по авиации грузинской, второй — по их флоту.

— А может, сразу по столице, а? — поинтересовался Сабуров, слегка обалдевший от такого масштаба.

— Нет, по столице не нужно, — не принимая шутливого тона, ответил Скат. — Тбилиси пересечь границу и напасть на Абхазию не может, в отличие от грузинских кораблей и самолетов.

— Не великовата для нас цель?

— Знаешь, пуля тоже такая маленькая-маленькая, а может убить здоровенного медведя. Вот мы должны быть, как такая пуля. Тем более, не так уж все и страшно. Серьезного флота у Грузии нет, кроме недавно купленных у Турции эсминцев. Самолетов приличных у них тоже мало — чуть больше десятка.

— А самолеты откуда? Советские еще?

— Нет, советской военной авиации, пригодной к использованию в боевой операции, у них толком не осталось. Сколько лет уже прошло с распада СССР. А техника ломается сама, но вот чиниться сама не умеет. А у Грузии ни заводов, производящих запчасти, ни специалистов по ремонту не осталось. Да у них и было-то изначально не так много самолетов. Закавказский военный округ, от которого Грузия по наследству все свое вооружение получила, на самолеты был небогат.

— Ну, от того, что у Грузии кораблей и самолетов мало, добраться до них легче не становится.

— Зато если доберемся, то шансов на реальный успех больше. И если этот успех будет, то хрен у грузин получится, а не десант с моря и воздуха. А им это важно, с помощью десанта у них есть шанс быстро захватить Сухуми и Гагру, как они в прошлой войне сделали.

— Но все равно, мы должны это сделать? Какой-то масштаб не наш.

— А кто, если не мы? Или ты предлагаешь по их кораблям и по аэродрому тактическими ракетами захреначить? Знаешь, я бы с радостью на такой вариант согласился! Но никто моего мнения по этому вопросу не спрашивает. В общем, придется самим как-то справляться. Есть, кстати, у меня одна мысль, внушающая оптимизм.

— И какая? — поинтересовался Сабуров.

— Такой наглости, как диверсия на собственной территории, грузины наверняка не ожидают. А я вот думаю — почему бы и нет? Они-то на абхазской стороне пакостят! Вот и ответим им тем же.

Андрей только головой покачал обреченно.

— Ладно, Сабуров, похныкали — и хватит, — голос Ската изменился, в нем прорезались стальные, командирские нотки. — Сама цель — не обсуждается. Это приказ — атаковать авиацию и флот противника. А вот как это сделать — поговорим. Предварительный план есть, сейчас я тебе его расскажу. Если будут какие замечания или предложения, не стесняйся. Голова у тебя варит, может, придумаешь что-нибудь дельное. Понял?

— Так точно, товарищ…

— Ну-ну, не надо. Приказ я тебе отдал как командир, но дальше не обязательно так официально разговаривать. Значит, так, слушай. Гигла раздобыл обломки тех самых сбитых самолетов-разведчиков. Левша с ними повозился, с рацией американской, и говорит, что вроде бы сможет смастерить приборчик, который обманет грузинскую систему опознавания «свой — чужой». Этим мы и воспользуемся.

— Как?

— Ну, технических деталей я и сам не понимаю. А суть вот в чем. Последние несколько дней каждую ночь над Абхазией беспилотники летают. Почти наверняка они будут и сегодня ночью. Так вот, мы берем один из абхазских самолетов, Левша ставит на него свой приборчик, и после этого на грузинских радарах мы будем отражаться как один из их собственных разведчиков. Тогда и никаких подозрений не возникнет, когда мы со стороны Абхазии границу пересечем. Все ясно — разведчик возвращается.

— Что-то я ничего не понимаю, — покачал головой Сабуров. — Какой абхазский самолет? У них же нет военной авиации. Или я что-то неправильно понимаю?

— Правильно понимаешь, военной авиации у них действительно нет. Но есть несколько гражданских легкомоторных самолетиков, еще советских. И пара новых российских — но тоже гражданских, разумеется, военную технику Абхазия покупать не может.