Абхазский миротворец

На скулах Ската заходили желваки, губы он сжал так, что они побелели.

— Так… Плохо, — сказал он это каким-то тусклым, бесцветным голосом. — Ладно. Где мы, знает кто-нибудь?

— В ближайшем от тоннеля селе, скорее всего, — сказал Андрей.

— А точно?

— Точно неизвестно.

— Известно… — тихо сказал Гигла.

— Что?

— Известно, говорю. Это то самое село. Я дом этот знаю. Это дом Бадры.

Сказать это ему явно было очень нелегко.

— Я так понимаю, это он нас предал? — спокойно спросил Скат.

— Больше некому, — сказал Сабуров.

Гигла промолчал, опустив голову. Что он мог сказать, и так все было ясно.

— Где вот только он сам? — ни к кому особо не обращаясь, сказал Андрей. Никто и не ответил.

— Так, ладно, — решительно сказал Скат. — Сейчас быстро спускаемся за Левшой, а потом решаем, что дальше делать. Кстати, грузина прихватим, он там же лежит. Попробуем его расспросить.

Второй подвал оказался в точности таким же, как и первый, в котором Андрей и Гигла сидели. Левша лежал в углу, и, когда к нему подошли, выяснилось, что развязывать его не надо — сам справился, перетер веревку о выступающий из стенки кирпич. Более того, завладел ножом вырубленного Скатом грузина. Автомат его американцы наверх забрали, а вот нож остался при нем.

— Орлы вы у меня все, парни, — произнес Скат, обводя взглядом своих бойцов. — Теперь бы еще Светку найти.

— Может, и не найдем, — сказал Сабуров. Ему очень хотелось промолчать, не говорить этого. Но он просто права не имел. Все, что знает он, должен узнать и командир.

— Почему?

— Вас перед тем, как взяли, гранатой световой ослепили? — спросил Андрей.

— Да, — хором ответили Скат и Левша.

— Нас тоже. Но Светка, похоже, поняла, в чем дело, даже нам крикнула, чтобы мы не смотрели.

— Точно, — кивнул Гигла.

— Мы среагировать не успели, а она сама, наверное, зажмурилась. И потом отстреливалась, я хлопки слышал.

— И я тоже, — снова кивнул абхаз.

— А потом она вскрикнула и упала — кажется, прямо на меня, — продолжал Андрей. — Потом меня вырубили, так что больше я ничего не знаю. Но не исключено, что ее насмерть подстрелили. И там же бросили.

Предположение было логичное — это объясняло, почему в плену вместе с ними девушки не оказалось. Скат на мгновенье зажмурился. Но именно на мгновенье. Он был командиром и не мог позволить себе лишние эмоции.

— Не исключено, — сказал он. — Но и не точно. Так. Все наверх. Нужно срочно решать, что дальше делать будем, и убираться отсюда. Гигла, Левша, берите грузина.

— Зачем нам труп? — спросил Левша.

— Почему труп? — удивленно отозвался Скат. — Я его ударил не насмерть.

— Зато я насмерть. Первым делом, как веревки перетер, его придушил.

— Блин! Зачем?!

— Как зачем? Я же не знал, что вы там, наверху справитесь! Думал здесь выждать, напасть на первого, кто войдет. Ваше счастье, что я пальбу наверху услышал, понял, что происходит что-то, и решил поосторожнее. А то метнул бы в тебя, Скат, ножик. И еще хорошо, если бы именно в тебя, ты бы скорее всего уклонился. А мог бы и в Контрактника или в Гиглу. В общем, я ждал американцев, и мне совершенно не нужно было, чтобы этот грузин неожиданно очухался и заорал или на меня бросился. Вот я его и нейтрализовал самым надежным способом.

— Значит, допросить все-таки некого, — тяжело вздохнул Скат.

— Если бы этот грузин и остался в живых, все равно от его допроса толку мало было бы. Фанатик. Таким трудно язык развязать.

Скат усмехнулся. Эх, и жуткая же вышла усмешка!

— Ничего… Трудно — не значит невозможно.

— Ладно, Скат, теперь-то что болтать, поздно уже, — сказал Барцыц. — Поднимаемся и думаем, что дальше.

Получилось так, что Андрей поднимался впереди всех. В коридоре, у двери в комнату он тоже оказался первым. И услышал внутри какой-то шорох.

Рассудок еще только осознавал, что внутри, по идее, не должно быть никого живого, значит, и шуршать некому, а тело уже делало свое дело. Он рванулся вперед, одной рукой распахивая дверь, а второй сдергивая автомат с плеча.

На подоконнике единственного в комнате окна был человек. Андрей видел его со спины, но все равно узнал. Бадра! А окно было уже открыто, услышав за спиной шум, молодой абхаз подался вперед, еще секунда, и он оказался бы снаружи.

«Стрелять нельзя!» — молнией промелькнуло в голове Андрея. И он просто швырнул в Бадру свой автомат, угодив ему стволом в затылок. Абхаз вскрикнул и вывалился за окно — но именно вывалился, а не выпрыгнул!

Андрей кинулся за ним, опершись о подоконник рукой, он выскочил наружу. И упал как раз на спину абхазу. Тот рванулся, но Андрей успел схватить его за руку и взять ее в жесткий захват. Бадра вскрикнул, но Сабуров второй рукой тут же зажал ему рот.

В окне показалась голова Ската.

— Что такое?

— Бадра!

— Жив?!

— Да!

— Ну, Андрюха!!! Ну, даешь! Давай его сюда.

Так Андрей и сделал — подтолкнул Бадру к окну, а Скат схватил его за шиворот и как морковку из грядки выдернул с улицы, втянул в комнату. Андрей запрыгнул следом за ним.

Скат швырнул абхаза на диван — тот самый, на котором начальник американцев сидел. Парень сжался, было видно, что дрожит всем телом.