Читаем Абель-Фишер полностью

Разведка не раз пыталась, как ей и приказывалось, установить с Капицей доброе сотрудничество. Судоплатов одарил его охотничьим ружьем, затем отпечатал в двух (!) экземплярах редчайшую книгу, заинтересовавшую Капицу: одну тот взял себе, вторую — преподнес Сталину. Но все равно как-то не помогало. Не шел строптивый гений на контакт, уклонялся. Избегал встреч с другими корифеями научной мысли.

Кстати и о коллегах — ученых, вкалывающих по атомному проекту, Капица даже на заседаниях высказывался с долей иронии. А в одном из писем вождю прямо написал, что «у меня нет согласия с товарищами».

Соперничество между Капицей и Курчатовым начало выливаться в открытое противостояние прямо на заседаниях Спецкомитета — совсем не по инициативе «Бороды». Капица подкалывал его со всем сарказмом, на который был способен, а сарказма у остроумнейшего Петра Леонидовича хватало. Впрочем, здесь-то причина недовольства Капицы была объяснима. Курчатов не желал консультироваться со старшим товарищем по науке. Кто-то из Спецкомитета с этим соглашался, а некоторые, завороженные авторитетом великого Капицы, считали, что от конкуренции атомный проект приобрел бы новое ускорение.

Начались брожение, ссоры между уважаемыми членами Спецкомитета, среди которых были и члены политбюро. Вождь высказал в беседе с Лаврентием недовольство — разброд, шатание, приводившие к замедлению работы, были никак не нужны.

Однажды прямо на заседании Спецкомитета Капица предложил прервать обсуждение. Ради чего? Да ради неслыханного: послушать радиотрансляцию футбольного матча из Англии, где тогда героически сражалось и выигрывало обожаемое в ту пору всеми московское «Динамо». Все ждали, что уж эту наглость маршал Берия не спустит, но Лаврентий Павлович, души не чаявший в своей чекистской команде, неожиданно объявил перерыв.

Тот матч и «Динамо», и Капица выиграли. А вот всеобщее терпение лопнуло. Не осталось никаких свидетельств того, что Сталин принял просившегося к нему на прием Капицу. Решение же о его выводе из Спецкомитета приняли уже в конце декабря. Начались проверки института, которым руководил Капица. Его отстранили от атомного проекта. Ждали и чего-то посерьезнее.

Удивительно, но особых репрессий не последовало. Вероятно, «Отец народов» не хотел, чтобы довольно сплоченное международное научное сообщество узнало о начавшихся среди советских ученых распрях. Да и поднимать руку на всемирную знаменитость было рискованно.

Владимир Борисович приводил другой аргумент: поднимать шум было нельзя. Разработка советской атомной бомбы велась в глубочайшей тайне. Любое лишнее внимание, еле заметное барахтанье могли насторожить бывших союзников, не подозревавших, как же близко подобрались русские к атомной цели.

Но вот зачем все это нужно было Капице?

По мнению Барковского, впоследствии встречавшегося в Кабинете истории внешней разведки с учеными-атомщиками во главе с активнейшим участником атомного проекта академиком Юлием Борисовичем Харитоном, Капица самостоятельно решил выйти из игры. Вопрос не совсем в том, нравился или нет ему маршал Берия. Какое уж нравился! Капица, если верить некоторым свидетельствам, не слишком задумывался о пользе установления военного паритета. Война закончилась, а сталинская эра со всеми ее пороками продолжалась, и свободолюбивому ученому не хотелось оставаться в прямом подчинении у омерзительной для него кремлевской верхушки. Новенькая советская бомба могла видеться уважаемому Петру Леонидовичу как еще одно возможное и исключительно грозное средство подавления свободомыслия в сталинских руках. А если бы вождь захотел использовать это оружие против Восточной Европы, где даже им же и установленные прокремлевские режимы вызывали у Иосифа Виссарионовича постоянные подозрения в неверности? Капица теоретически не исключал и подобного. Вот и решил отойти от атомного проекта, сознательно устроив вокруг ухода громкое представление для узкого круга. Конечно, рисковал, причем так, что всю степень этого риска и просчитать нельзя было.

Да, последовала предсказуемая опала. В августе 1946 года после подписанного Сталиным приказа Капица перестал директорствовать в Институте физических проблем. Но во враги народа его не записали. Или, может, стало не до Капицы? Ведь бомбу сделали и без него…

Так что, зря старался тогда в Англии Фишер?

<p>Даллес тащил в ЦРУ</p>

Как я говорил, в последние годы некоторые «бытописатели» пытались здорово сузить рамки деятельности полковника Абеля, отрицая даже то, что он был оперативным работником. Называли его «почтовым ящиком» или расхваливали как радиста, руководителя непонятно какой резидентуры связи. Утверждали, будто он чистый техник и занимался сбором материалов от нелегалов со всей Северной и Латинской Америки да передачей их в Москву, сводя всю работу нелегального резидента к такой скромной роли.

С этими «знатоками» не согласны многие. В том числе и руководитель ЦРУ тех суровых холодных лет Аллен Даллес. Вот как характеризовал он полковника журналисту Санжу де Грамону в статье, опубликованной в «Нью-Йорк геральд трибюн»:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10-я пехотная дивизия. 1935—1945
10-я пехотная дивизия. 1935—1945

Книга посвящена истории одного из старейших соединений вермахта, сформированного еще в 1935 г. За время своего существования дивизия несколько раз переформировывалась, сохраняя свой номер, но существенно меняя организацию и наименование. С 1935 по 1941 г. она называлась пехотной, затем была моторизована, получив соответствующее добавление к названию, а с 1943 г., после вооружения бронетехникой, была преобразована в панцер-гренадерскую дивизию. Соединение участвовало в Польской и Французской кампаниях, а затем – до самого крушения Третьего рейха – в боях на Восточном фронте против советских войск. Триумфальное шествие начала войны с Советским Союзом очень быстро сменилось кровопролитными для дивизии боями в районе городов Ржев, Юхнов, Белый. Она участвовала в сражении на Курской дуге летом 1943 г., после чего последовала уже беспрерывная череда поражений и отступлений: котлы под Ахтыркой, Кировоградом, полный разгром дивизии в Румынии, очередное переформирование и последние бои в Нижней Силезии и Моравии. Книга принадлежит перу одного избывших командиров полка, а затем и дивизии, генерал-лейтенанту А. Шмидту. После освобождения из советского плена он собрал большой документальный материал, положенный в основу этой работы. Несмотря на некоторый пафос автора, эта книга будет полезна российскому читателю, в том числе специалистам в области военной истории, поскольку проливает свет на многие малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны.

Август Шмидт

Военное дело
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука