Аббатиса из Кастро

Когда, несколько времени спустя, из Рима во дворец Кампиреали приехал великий поэт Чеккино, чтобы обучить молодую девушку изящной литературе, Джулио, который был с ним знаком, обратился к нему со стихотворным посланием на латинском языке, где говорилось о счастье, озарившем старость поэта, — видеть устремленные на него прекрасные глаза Елены и читать в ее чистой душе непритворную радость, когда ее мысли, рожденные поэзией, находили с его стороны одобрение. Ревность и досада молодых девушек, которым Джулио Бранчифорте до приезда Елены уделял внимание, сделали совершенно бесполезными все предосторожности, которые он принимал, чтобы скрыть зарождавшуюся страсть. Надо признать, что эта любовь между двадцатидвухлетним молодым человеком и семнадцатилетней девушкой приняла характер, не отвечающий требованиям осторожности. Не прошло и трех месяцев, как синьор Кампиреали заметил, что Джулио Бранчифорте слишком часто проходит под окнами его палаццо (это палаццо еще и сейчас можно видеть на середине улицы, ведущей к озеру).

В первом же поступке синьора де Кампиреали проявились вся его резкость и непосредственность — естественные следствия свободы, которую допускает республика, и привычки к откровенному проявлению страсти, не подавленной еще нравами монархии. В тот день, когда его внимание привлекли слишком частые прогулки молодого Бранчифорте под окнами палаццо, он обратился к нему со следующими грубыми словами:

— Как смеешь ты шататься перед моим домом и бросать дерзкие взгляды на окна моей дочери, ты, у которого нет даже приличной одежды? Если бы я не боялся, что мой поступок будет ложно истолкован соседями, я подарил бы тебе три золотых цехина, чтобы ты съездил в Рим и купил себе более приличную одежду. По крайней мере вид твоих лохмотьев не оскорблял бы так часто мои глаза и глаза моей дочери.

Отец Елены, без сомнения, преувеличивал: платье молодого Бранчифорте совсем не было похоже на лохмотья; оно просто было сшито из грубой ткани и сильно поношено, но имело опрятный вид и говорило о близком знакомстве со щеткой. Джулио был так оскорблен грубыми упреками синьора де Кампиреали, что не появлялся больше днем перед его окнами.

Как мы уже сказали, две аркады, остатки старинного акведука, послужившие в качестве капитальных стен для дома, построенного отцом Бранчифорте и оставленного им в наследство своему сыну, находились всего в пяти- или шестистах шагах от Альбано. Чтобы спуститься с этого возвышенного места в город, Джулио необходимо было пройти мимо палаццо Кампиреали. Елена тотчас же заметила отсутствие странного молодого человека, который, по рассказам ее подруг, порвал всякие отношения с другими девушками и посвятил себя исключительно счастью созерцать ее.