ab4b35f9-bcc9-4486-85d1-16f2de6a07ad

спальню. Вот дела! «Расслабься, Сэм, он тащит тебя в спальню не за тем, о чем ты

мечтаешь».

Напомнив себе, что она расследует проникновение в дом свидетеля по делу об

убийстве, Сэм запихнула подальше распутные мысли и обратила внимание на то, что Ник

ей показывал.

Он, указывая на комод, заявил.

– Я так не оставлял.

Из закрытого ящика комода высовывался крошечный клочок белой ткани.

Решив над ним подшутить, Сэм наклонилась и изучила тряпку.

– А не могли твои трусы выскочить из ящика, а ты и не заметил?

– Нет, это невозможно, – скрипнув зубами, ответил Ник.

Она выпрямилась и оглядела его словно впервые, будто не видела когда-то голым.

– Ты всегда такой дотошно аккуратный?

– Да.

– Хм-м.

– Что значит твое «хм-м»? Ты не собираешься никому звонить?

– По поводу?

– Узнать, кто побывал в моем доме?

– Ник, ты серьезно?

– Забудь. Езжай домой. Прости, что побеспокоил тебя.

Она заметила его покрасневшие глаза. И ей стало больно при мысли, как он тут один

тоскует по убитому другу.

– Прекрасно. Если ты, в самом деле, думаешь, что кто-то побывал здесь…

– Да, думаю.

– Я оставила телефон в машине. Могу воспользоваться твоим?

Он подал ей сотовый.

– Говорит детектив – сержант Сэм Холланд, Городская полиция. Вышлите группу

криминалистов на место преступления, – сказала она и продиктовала адрес.

Когда отключила телефон, то, повернувшись, увидела, что Ник пристально на нее

смотрит.

– Спасибо.

Она кивнула, почувствовав себя неловко под жарким взглядом карих глаз. То ли сама

что вообразила, то ли вина человека, который, наверно, нарушил ее личное пространство.

***

Час спустя Сэм сидела с Ником на диване, чтобы не мешать арлингтонским копам

снимать отпечатки пальцев.

– По-твоему, как сюда вошли? – Отчаянно стараясь держать какое-то подобие

дистанции между ними, она заговорила резким профессиональным тоном, который

обычно приберегала для допроса свидетелей.

– Понятия не имею.

– У кого-нибудь есть ключи?

– Только у Джона был запасной.

– Где он держал ключ?

– Не знаю. Дал ему на случай, если вдруг свой потеряю.

– Что наверняка никогда не случится.

– Пока не случилось.

– Ты не используешь сигнализацию?

– Сигнализация есть. Никогда ее не включал.

– Может, пора задуматься об этом?

– Правда? Спасибо за совет, сержант. – И получил от Сэм предостерегающий взгляд.

– Прости, - извинился Ник, склонив голову и запустив в густую темную шевелюру

пальцы. Сэм облизнула губы: вдруг захотелось проделать то же самое. – Не хотел грубить

тебе. Просто сама мысль, что кто-то проник в дом, рылся в моем барахле… Как-то мерзко.

– Есть идея, что искали?

Плечи его устало опустились.

– Никакой.

Сердце Сэм рвалось к нему. День у Ника был ужасный мучительный, и ей хотелось

найти подходящий повод обнять его. Она постаралась смягчить тон.

– Может, кто-то пытался здесь найти то, чего не нашел у сенатора?

– Даже представить не могу, что. Никто из нас не берет ничего засекреченного из

офиса домой. На это есть правила.

– К каким засекреченным делам он был причастен?

– В середине срока его определили в Комитет национальной безопасности при

Сенате, но по большей части его работа была в сферах коммерции, финансов, детей, семьи

и стариков. Ничего сверхсекретного.

Глядя в его усталое лицо с интересом, куда большим, чем просто

профессиональным, Сэм ужасно хотелось обратиться к проблеме, мешающей им, –

потерянных шести годах неоконченного романа и напряжении, которое пронзало ее всякий

раз, когда она встречалась взглядом с этими карими глазами.

– Может, он был причастен к чему-то, чего ты не знал?

– Сильно сомневаюсь, – усмехнулся Ник.

– Однако возможно?

– Конечно, но это не в духе Джона. Он во всем полагался на нас.

– Ты раньше упоминал, что команда его очень поддерживала. Что, помимо

обязанности будить его по утрам, ты имел в виду?

Ник долго молчал, потом взглянул на нее:

– Это ведь не будет афишироваться? Я не прочту об этом в завтрашних газетах?

– Думаю, мы пропустили срок подачи материала в утренний выпуск.

– Я серьезно, Сэм. Не хочу сказать или сделать что-то, что причинит больше горя его

родителям, чем уже есть.

– Сейчас эти сведения только для меня, но не гарантирую, что так и останется. Если

то, что ты скажешь, поможет расследованию, то, вероятно, всплывет на суде. Как бы мы

ни хотели, жертвы убийства подвергаются серьезному испытанию наравне с их убийцами.

– Это несправедливо.

– Увы, так обстоят дела.

Ник сложил ладони домиком и оперся на них подбородком.

– Джон не хотел быть сенатором. Часто шутил, что он принц Гарри при Терри в роли

принца Уильяма. Терри был наследником, которого воспитывали всю жизнь с мыслью, что

он пойдет по стопам отца в политике. Терри всегда был на виду, а Джон вел относительно

нормальную жизнь. По какой-то причине пресса испытывала необычный интерес к

деятельности Терри. Его имя упоминалось на страницах политических и желтых изданий