А теперь держи меня

Ко мне кто-то подходит, и я лишь в последний момент замечаю нарушителя моего спокойствия. Прищуриваюсь, смотря на человека, не сразу узнаю его.

Это парень. Волосы тёмные, короткие, на голове капюшон распахнутой серой кофты, из-под которой выглядывает оранжевая футболка со слегка потёртыми надписями. Глаза карие, еле заметные синяки под ними.

Да ну нафиг. Не может быть.

— Матвей?

Он усмехается, пожимая плечом. Смотрит на мою сигарету, и я уже собираюсь продолжить ему покурить, но парень достаёт свою пачку из кармана и прикуривает. Крепкие «Мальборо». Выпендрёжник.

— Тебя уже выписали? — удивляюсь я. — Собиралась заскочить к тебе на днях, да как-то всё не получалось.

— Да, меня пару дней назад выперли, — он закуривает, затягивается. — Сказали, что я зря там койку занимаю, что пора прекратить притворяться больным и валить на все четыре стороны. Прикинь, они и мою башку вылечили. Сказали, что это какая-то психосоматическая херь была. Типа я сам себя накручивал, а на самом деле у меня фантомные боли или чёт такое было. Сейчас уже почти даже не беспокоит. Иногда только, когда погода плохая.

— Выглядишь хорошо, — усмехаюсь я.

— Ага. А ты не очень, — осматривает меня. — Егора оперируют?

— Ты знаешь? — удивляюсь.

Матвей кивает, смотрит куда-то вдаль.

— Рома сказал, — признаётся. — Он меня у себя приютил. У него пока тусуюсь. Потом найду какую-нибудь работу, съеду. Рассказал мне про Машу.

Киваю.

— Таран с Мишей поехали вытаскивать её, — говорю я. — А я с Егором осталась. Уже несколько часов оперируют, пока никаких новостей.

— Всё нормально будет, — заверят меня Иркутский. — Шторм выкарабкается.

Я ничего не отвечаю. Затягиваюсь в последний раз, тушу окурок о край урны и выбрасываю его. Морщусь из-за вонючих рук — никогда к ним не привыкну. Надо уже бросать курить, но со всеми событиями в моей жизни — это у меня вряд ли получится.

— А ты сюда из-за Егора пришёл? — интересуюсь я.

— Да, — он немного морщится из-за солнца. — Решил проверить, как он. Хотел перед операцией, да как-то не удалось.

Смотрю на его профиль, невольно вспоминая прошлое. Тогда у Матвея была сильная ломка, он сходил с ума без дозы, лез на стенку, кричал, проклинал нас, винил меня в том, что это именно я виновата во всём, что с нами происходит. А как мы с Егором бегали за Иркутским, когда тот стырил нашу сумку, вспоминать даже страшно.

— А, короче, чё хотел то, — бормочет парень. — Я, если чё, помогу вам с Арчи. Всё-таки в одной лодке все. Думаю, теперь от меня будет больше толку, чем тогда.

— Не уверена, что вообще это потребуется, — говорю я, хотя сама не верю собственным словам. — Но спасибо. Надеюсь, Таран и без нас справится. Не хочу снова влезать во всё это дерьмо.

— А кто хочет? — усмехается парень. — Ждать, пока они сами нас найдут, тоже не вариант. Лучше уж начать самим действовать.

— Вот только не говори, что хочешь отомстить им или ещё что, — язвлю я. — Моя сестра уже доигралась. И что с ней там — хрен знает. Может быть, она уже мертва давно…

Трясу головой, избавляясь от неприятных мыслей. Нет. Как я могу так думать? Нельзя. Если себя настраивать, то обязательно это и случится. Маша жива. И Миша спасёт её. Они ведь любят друг друга, поэтому и не могут быть врагами. Кузнецов на нашей стороне. Я уверена. Иначе всё будет в пустую. Вообще всё.

— Дело не в мести, — бросает Митя. — А в нашей безопасности. Нужно быть готовым ко всему.

— Ты говоришь, как Андрей, — замечаю я.

Парень невесело смеётся.

— Просто, когда сидишь в палате, пытаясь не думать о наркотиках, начинаешь размышлять о чём-нибудь другом, — говорит парень. — Думаешь и думаешь. И ничего другого не остаётся.

Иркутский выбрасывает в урну бычок, даже не потушив, и шумно выдыхает остатки дыма.

— Пошли, зайдём внутрь, — предлагает он. — Солнце слишком слепит. Невыносимо…

Последнее слово он тянет с какой-то неприязнью, и я усмехаюсь себе под нос. Ну, да. Бывший наркоман, которого только-только выписывают из больницы. Ему действительно уже можно выходить в социум? Что, если Матвей сорвётся при первой же возможности. Как говорят, бывших наркоманов не бывает…

41

Barns Courtney — Glitter & Gold

— Как операция? — спрашивает Кирилл, когда решает позвонить мне, чтобы узнать результаты.

Мы с Матвеем сидим в приёмной и дожидаемся хоть каких-нибудь известий от врачей, но операционная всё ещё заперта, и туда никого не пускают.

— Да никак, — бурчу я, устало вздыхая. — Пока никаких вестей. Они сразу предупреди, что случай тяжёлый и потребуется много времени, так что остаётся только ждать.

Вытянув ноги, я разваливаюсь на стуле и начинаю разглядывать свои ботинки, нахожу пятно грязи, пытаюсь стереть его подошвой, но делаю только хуже. Иркутский сидит рядом со мной, уткнувшись в телефон, но я прекрасно знаю, что парень слышит каждое моё слово. Изредка от косится в мою сторону, но кроме усмешки или прищура от него ничего нельзя дождаться.