А Саша делает, как может

Потом еще пришлось на друзей легкую иллюзию накладывать. Мы посоветовавшись, решили, что светить свою иномирность не стоит. Потому при помощи обычных приемов гримеров создали чуточку удлиненные и заостренные ушки, при помощи туши, завалявшейся в карманах Аленкиной шубки, чуточку подрисовали глаза, сделав их большими и вытянутыми к вискам. Гришке пришлось несколько раз намылить голову бабулиланиным шампунем — чтобы куцый Гришкин хвостик удлинился. Короче — все мы приобрели отдаленное сходство с эльфами. Вроде как затесался в каком-то колене эльф, вот и…. а в каком — пусть вычисляют те, кому делать нечего.

Генри эти образы как-то закрепил, сообщив, что сквозь иллюзию только очень сильный маг что-то заметить сможет, но такие по дорогам, как правило, не гуляют. А если гуляют — то всяко на других путников не пялятся. Если только мы сами к себе излишнего внимания привлекать не будем.

Выехали на третий день, ранним утром — еще, как говорится, черти с углов не прыгали. Солнце только-только проснулось, высунув из-за края неба розовый любопытный нос.

Наш кучер, молодой парнишка по имени Сель, все же напросился с нами, хотя изначально Генри брать его не хотел, собираясь лично править лошадьми. Сель клялся мамой, что точно знает дорогу до Огненных гор, дескать, его дальний предок как раз оттуда в столицу перебрался. Ага. С полтыщи лет назад. И с тех пор никто из его потомков туда глаз не казал. Генри подумал…. Плюнул и согласился. Продемонстрировал парню могучий кулак. А чего — вполне всем понятный жест. Сель сглотнул, но не струсил, только закивал истово. Дескать, все понимает, на все согласен, только не гоните, дяденька! А он, Сель, и за конями присмотрит, и ужин сварит. Или хотя бы хворосту для костра…. Ах, костры мы разводить не будем? Тогда на охоту сбегает, какого кролика завалящего подстрелит, у него и лук есть, настоящий, и стрелять он умеет. Мажет только часто, а так — да!

Гришка тихо ржал мне в воротник неприметной шубейки, глядя, как парнишка, вытаращив честные-честные глаза, убеждает лорда в своей профпригодности. Аленка жалостливо кривила губки, и под конец одарила мальчишку кусочком шоколадки, выуженной все из того же кармана. И нет, я ни капли не удивилась. Аленка и шоколад вещи суть неделимые.

В конце концов, отправились.

Первую неделю за окнами кареты мелькали селения эльфийские, похожие на сказку. Все же магия — она такая магия…. Да еще весна наступала стремительно, пробуждая к жизни всю зелень, окружающую домики и селения. Здесь не было муторного перехода от морозов к теплу. Снег исчезал под теплым солнышком, оставляя после себя веселые звонкоголосые ручейки и синие лужицы. Привычной нам грязи вдоль улиц мы не видели. Да и то сказать — никакого пластика и прочей химии здесь пока не знали и не использовали, а то, что использовали в качестве упаковки — легко сгорало в печах и каминах.

Потом селения закончились, и мы ехали, наблюдая лишь лес. Даже не так. ЛЕС. Но не мрачный, еловый, а светлый, лиственный, еще не позеленевший, но уже окутанный прозрачной дымкой. Красота!

Правда, мне красотой любоваться дозволялось на привалах. А так Генри старательно пытался обучить меня магии воздуха. Как будто было в этом что-то тайное. Самое смешное: я прекрасно справлялась со сложными заданиями — например, когда надо было легчайшим движением пальца качнуть единственную травинку. Но если Генри требовал от меня перемещения во-он той обломанной ветки во-он туда — дело заканчивалось либо сенокосом- вернее, содранным покровом земли. Либо полетом этой ветки над головой учителя.

Гришка только хмыкал многозначительно, намекая Генри, что учат меня неправильно.

Кстати сказать, Аленка тоже пыталась учиться. И у нее вполне сносно начали получаться мелкие бытовые заклинания. Во всяком случае, обязанность греть в дороге чайничек из дорожного погребца прочно за ней закрепилась. Впрочем, Аленка и не возражала, время от времени разыгрывая целые представления для благодарной публики.

На второй недели нашего путешествия я притомилась повторять одно и то же, приноровившись вместо чтения коситься в окно. И стала замечать, что попутчиков-то у нас и нет. Встречные кареты, кибитки и подводы, а так же конные и пешие нам еще попадались, а вот попутчиков не было.

Генри на прямой вопрос ответить не смог. Потому мы поехали еще медленнее, выискивая кого-нибудь, с кем можно было бы потолковать по душам.

И вот мы наехали на табор.

Видимо, это межзвездная, межпланетная и межмировая раса. Здешние цыгане были высоки, волосы имели кудрявые, но светлые. Кожа не смуглая, как у наших, земных, а цвета кофе с большим количеством молока. И глаза у всех поголовно карие. И уши классические эльфийские — длинные и заостренные.

Табор был невелик — всего-то три кибитки. Яркие цветастые юбки, платки, кофты, звонкие браслеты на ногах и руках у женщин. Яркие атласные рубахи у мужчин. К слову, их всего было пятеро. Женщин — больше. С десяток разновозрастных ребятишек носились поодаль от коней.

Генри заволновался, углядев кого-то в шумной голосистой толпе, обступившей нашу карету.