А Саша делает, как может

— Отставить истерику! — рявкнула моя супруга. — Фрейлин — за двери, лекаря в угол. Ты, — она ухватила за руку перепуганную камеристку Елисабель. — Холодной воды — живо! Энгель, Никого сюда не впускать. Генри — в детскую! Пусть детей сюда принесут. Исполнять!

— А… — начал было Эд.

— Сесть в кресло, закрыть рот и не соваться под горячую руку! Энгель, проследи!

Ветерок, сопровождавший нас от входных дверей дворца, стал заметно сильнее. Саша явно сердилась, потому что ветерок принадлежал ей. Нес с собой аромат свежесорванной мяты, морозную свежесть с ноткой пряных южных приправ.

— Да как она смеет! Я — король! — почему-то шепотом воскликнул брат, поспешно усаживаясь в кресло под окном.

— Тихо, Эд, — так же шепотом сказал я, понимая, что Саша точно знает, что надо делать. — Сейчас тебе лучше помолчать, или будет, как у нас.

— А что было у вас? — по-прежнему шепотом поинтересовался брат.

— Бурелом в моем парке помнишь? Где сухие деревья стояли. Короеды их погубили лет десять назад, а убрать все руки не доходили?

— Ну?

— Нет теперь тех деревьев. И бурелома нет. Ничего нет, разве что дрова для каминов нам года три заготавливать не нужно будет. А все она, Сашка моя. То есть, леди Александра, Ее Высочество…

Эд вжал голову в плечи и притих.

— Так, теперь с тобой, — продолжила Саша командным тоном. — Чего орешь?

— Г-грудь… б-болит… — заикаясь, выдавила Елисабель. — М-молоко… б-бежит….

— Снимай свой прикид, — приказала Саша. — Лекарь. Где ты там? Иди сюда.

— Ч-что п-прикажете, госпожа?

И этот заикается.

— Грудь проверить — нет ли затвердений, мастита, и прочих неприятностей. Что встал? Работай!

Несколько минут тишины. Лекарь водит руками над обнаженной грудью королевы. Я прячу глаза, стараясь не косить в их сторону.

— В-все н-нормально, небольшое воспаление я у-убрал, — вытирает пот со лба лекарь.

— Отлично! Энгель, где там Генри с мамками-няньками?

— Здесь! — вталкивает в опочивальню двух девчонок Генри.

На их руках дети уже посинели от крика, и теперь только всхлипывают и сипят.

— Идиоты! Почему дети в мокрых пеленках? Немедленно перепеленать в сухое. Белль, не сиди куклой! Встала, в ванную сходила, грудь теплой водой обмыла. Камеристка — проследи! С мылом! Тщательно!

В комнате суета и беготня. Дети уложены на высокий комод. У него верх с бортиками — уж не знаю, для каких надобностей. Саша не долго на всякие зеркала-флаконы смотрела. Просто смела их в какую-то корзинку и отставила в сторону. Сдернула с кресла покрывало, сложила вчетверо, застелила комод. На покрывало постелили пеленки и уложили обнаженных детей.

— Осмотреть — очередной приказ лекарю. Тот поспешно бросился к детям.

— Все в порядке, госпожа, — доложил спустя минуту.

— Запеленать. Куда свивальник тащишь? Выкинуть немедля! Где там горе-мамаша потерялась?

— Я здесь — отрапортовала королева, все еще всхлипывающая, но уже умытая и почти успокоившаяся.

— Села на стул, живо! Ногу на скамеечку. Умница. Теперь взяла сына и приложила к груди.

— Но…

— Быстро, я сказала!

Елисабель икнула и выполнила приказ.

Едва крупный коричневый сосок попал в рот мальчишки, как он смолк. Зачмокал жадно, едва успевая сглатывать.

— Грудь пальцем придавливай. Чтобы нос мальчишке не перекрыла, — уже мягче сказала Саша. — Задохнуться может. Так, Генри, найди-ка удобное кресло с широкой подставкой под ноги. Величество, руки вымыть и сюда. Будете жене помогать детей кормить. Энгель, организуй Величеству удобное сиденье.

— А я-то зачем? — попытался было возмутиться король. Но тут же встал и пошел мыть руки. Потом так же молча сел рядом с женой, осторожно придерживая у второй ее груди сладко зачмокавшую дочь.

В королевском дворце наступила тишина.

Спустя недолгое время дети и их измученная мать дружно сопели. Мать в кровати, дети — в своих кроватках возле королевского ложа. Эд, успевший принять ванну, причесаться и заглотить кусок чего-то существенного, откинулся на спинку кресла в соседних покоях. Двери между супружескими опочивальнями были слегка приоткрыты.

Саша

— Леди Александра! Пст! Леди! Что вы сделали с моей женой?

Я обернулась, с удивлением рассматривая выглянувшего из-за угла Эдвина Х. Что это с ним? Вроде бы все прошло хорошо. Во всяком случае, королеву удалось убедить, что дети выживут, если она сама будет их кормить. Короля убедили, что именно так и должно быть, если он хочет, чтобы у его детей вовремя и без всяких проблем проснулась нужное направление дара.

О, как же Ее Величество сопротивлялась с утра. Топала ножками, порывалась позвать стражу, визжала и причитала, что теперь она станет толстой безобразной коровой с большой грудью. Что грудь от кормления обвиснет, что Его Величество будет недоволен….

Лекарь только разводил руками, давая мне понять, что сделать ничего не может. Это же королева, а не прачка или посудомойка.

В конце концов, мне это надоело.