А Саша делает, как может

— Красиво получилось, — поправив ухо зайцу с барабаном, сказал Энгель. — В центр бы еще что-то такое…

— Снежный фонтан! — тут же решила я. — А что? Креативненько получится.

Эх, хорошо быть магом! Энгель, вновь будто прочитав мои мысли, соорудил большую чашу. Мужика с чешуйчатым хвостом мы создавали вместе. Рыбу сделал Энгель, а я запустила в воздух фонтан из снега.

— «Ох, Сашка — Сашка! Никакого от тебя покою, — вздохнул в моей голове Юр. — Ладно, помогу! До весны точно простоит».

Наша композиция подернулась туманом, а потом по фигурам будто прошелся волшебными инструментами Мастер. Фигуры стали выглядеть почти живыми, и даже огонь в снежном костре будто извивался и потрескивал.

— Спасибо тебе, батюшко! — низко поклонилась я, даже и не думая смеяться. — Премного благодарны!

Энгель только бровь вздернул, наблюдая за моими ужимками.

— А я, значит, вроде как и ни при чем, — обиженно сказал он. — Я, значит, в поте лица тружусь….

Моя младшая сестричка обожает напрыгивать на нас с Гришенькой. Только через порог переступишь, а она уже на шее висит, сопливым носом в щеки тычется, чмоки направо и лево раздает. Хорошая тактика. Еще ни разу увернуться не удалось.

Энгель тоже не увернулся.

И не удержался. Целовались мы долго, со вкусом, самозабвенно. Настолько, что я даже не заметила, как мы в спальне Энгеля оказались. Не помню, как раздевались, раскидывая одежду — прямо все, как в романах. В голове туман, сердце колотится как сумасшедшее, перед глазами взрываются петарды, фейерверки и старинные шутихи, расписывая золотыми узорами нашу личную Вселенную. Сильный толчок, краткий миг боли, распахнутые во всю возможную ширину удивлено-восторженные глаза мужа.

— Сашка-а-а…. моя Сашка….- полушепот-полустон в мое ухо. Энгель замирает на краткий миг, а потом вновь впивается поцелуем в мои губы.

И больше я ничего не помню. Потому что…. Вот потому что.

Много позже, когда за окном спальни окончательно стемнело, в дверь кто-то робко поскребся.

Энгель, успевший задремать, недовольно дернулся.

— Ну? Кто там?

— Это я. Генри, — раздался громкий шепот. — Энгель, Саша с тобой?

— А где ж еще быть моей жене? Конечно же, со мной! Спали мы!

И столько самодовольной радости было в его «спали мы», что Генри за дверью как-то удивленно и недоверчиво хрюкнул.

— Тогда ладно, — сказал он. — Если спали — тогда ладно. А то мы вас потеряли. А на улице снежный костер горит и фонтан светится. Вы как такое учудить исхитрились?

— Это не мы, — буркнула я мужу в ухо. — Это Стрег. Надо ему в Святилище яблок зеленых отнести. Очень уж он зеленые яблоки уважает….

*****

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. То есть, лавка какого-то зельевара. Это Генри сказал, когда наша карета проезжала по дворцовой площади. Ночь — потому что поздно уже. В дороге мы были целый день. Почти. Потому что выехали в обед. Потому что супруг мой все никак не мог вылезти из постели. И меня не выпускал. Чем мы там занимались? Уж точно не книжки читали. Стрег, явившийся было в мою голову с какими-то ОЧЕНЬ ВАЖНЫМИ вопросами, заявил, что не нанимался следить за моральным обликом двух взрослых чельфов. Это он так человека и эльфа соединил, да…. Не нанимался, в общем. Быстренько что-то чирикнул, и на наших руках зажглись еще две татуировки. У меня на левой руке, у Энгеля на правой.

— Теперь ваш брак не сможет разрушить никто, — торжественно провозгласил он, и испарился, оставив нас в покое.

— Ты слышала? — тут же привязался ко мне муж. — Стрег и впрямь беседовал со мной? С нами?

— А то ж! — покивала я, рассматривая узор на руке Энгеля. — Слава всему сущему, он не только меня достает. А то я уже сомневаться в своей адекватности начала.

Энгель ничего не ответил, занимаясь более интересным, на его взгляд, делом — поиском эрогенных зон на моем теле. Мне это тоже было интересно, так что о Стреге мы временно забыли.

Из постели нас вытащил Генри. Пришел под дверь. И принялся скрестись, взывать к совести и намекать, что если мы добровольно не выйдем, он приведет лорда Дестэля. Который уже всех достал, особенно матушку. И если мы не хотим видеть в своем саду статую обледеневшего придворного, то пусть у нас проснется совесть.

Совести у нас не оказалось.

Зато проснулся голод. Послушав, как он рычит в наших животах, мы взяли таймаут, и отправились в ванную. Оттуда в гардеробную. А уж потом, одевшись в дорожную одежду — Энгель скривился при виде меня в утепленных джинсах и вязаной кофточке. Видите ли, не нравится, как аппетитно выглядит мой тыл.