А. С. Пушкин в воспоминаниях современников

Собственно, большая часть этого дневника представляет собой не что иное, как жизнеописание Брюллова. Причем особенностью его является повышенная авторская экзальтация, сквозь призму которой преломляются реальные факты. Имени Брюллова постоянно сопутствуют эпитеты «великий», «знаменитейший», «гениальный», создается прижизненная «канонизация» художника.

Этим же свойством отличаются и опубликованные Мокрицким «Воспоминания о К. П. Брюллове».

Они появились в печати в 1855 году, вскоре после смерти художника. В то время вокруг его имени велись самые горячие споры, высказывались крайне противоположные мнения. По свидетельству одного из мемуаристов, в обществе зародилось «сомнение <…> относительно гениальности Брюллова, а от сомнения до отрицания всего один шаг». Ученики художника сочли себя обязанными предупредить этот шаг. «Мы, — писал Н. Рамазанов, — отобрав подробные сведения о Брюллове, постараемся передать со временем публике верное и беспристрастное жизнеописание многолюбимого и многочтимого оставившего нас гения». (Н. Рамазанов. Материалы для истории художеств в России, кн. I. М. 1863, с. 201).

Подобный «отбор» произвел и Мокрицкий, создавая свои «Воспоминания». К числу «отобранных» фактов, взятых, очевидно, из памяти, так как в его дневнике этого нет, принадлежит и сообщение о «коленопреклоненном» Пушкине. Тем самым Мокрицкий не только ставил знак равенства между Пушкиным и Брюлловым, но еще и несколько приподнимал последнего, подчеркивая его превосходство в данной ситуации. Подобная искусственная «приподнятость» прямо отвечала задачам, стоящим перед автором «Воспоминаний».

Из воспоминаний о А. С. Пушкине (Стр. 291)

ОЗ, т. XII, 1855, с. 165.

М. И. ЖЕЛЕЗНОВ

Михаил Иванович Железнов (1825–1891) был вольноприходящим учеником Академии художеств. В 1853 году он кончил курс и получил звание художника. Однако его живописные произведения известны гораздо меньше, нежели его литературные труды. Особую известность приобрел он как автор воспоминаний и издатель писем К. П. Брюллова.

В последние годы жизни Брюллова Железнов неотлучно находился при нем, сопровождая его во время путешествия на остров Мадейру. Заметки этого периода он положил в основу своих воспоминаний. Как мемуарист, Железнов был крайне осторожен. Обилие прямой речи в его записках говорит о том, что он старался как можно более точно передавать слова Брюллова, сохраняя свойственную художнику манеру выражений.

Однако в печатный вариант воспоминаний Железнов включил далеко не все из того, что составляло его рукописные заметки. «Я бы мог рассказать о Брюллове, как о человеке, много дурного и кое-что хорошее, — писал он в одном из черновиков рукописи, — но говорю о нем только хорошее, потому что люди, которые должны были бы хорошо отзываться о нем, льстившие ему, считавшие за честь быть с ним вместе и называться его приятелями, не заметили в нем ничего хорошего и рассказывают о нем только одно дурное» (Государственный русский музей, отдел рукописей, ф. 22, № 31).

Исходя из этого, Железнов не опубликовал и один из известных ему эпизодов, касающийся отношений Брюллова и Пушкина. (Так же как не было им опубликовано и свидетельство о знакомстве Брюллова с Лермонтовым.)

Неопубликованный текст входит в рукопись «Путешествия на остров Мадейру» и связан с именами Пушкина и А. А. Олениной. В 1849 году «на пути из Варшавы в Дрезден Брюллов, сидя в вагоне, разговаривал со мною и, припомнив, что в Варшаве его посетила дочь Оленина, Анна Алексеевна Андро, рассказал, что в молодости она была прехорошенькая, что Пушкин был в нее влюблен, хотел на ней жениться и сватался, но что она за него не пошла».

Рассказ Брюллова так поразил меня, что я просил его объяснить мне, каким образом Анна Алексеевна, особа очень бойкая, не смекнула, что быть женою Пушкина было лучше, чем женою г. Андро? Брюллов, после минутного молчания, отвечал: «Сказать правду, тогда она была влюблена в меня и бросала мне такие взгляды, что я чуть-чуть не женился». — «Зачем же дело стало?» — «Я заболел и более месяца пролежал в постели, но зато оставил ее свободной и от болезни, и от любви…» (Отдел рукописей ГРМ, ф. 22, № 28, л.л. 8–8 об).

Подобного факта в действительности существовать не могло, Пушкин увлекся А. А. Олениной в 1828 году. Брюллов в то время находился в Италии и не только о Пушкине и Олениной, но и о близких своих знал лишь из редких писем. До отъезда за границу в 1822 году художник и вовсе не был вхож в дом Олениных, а отношения его с президентом Академии, отцом Анны Алексеевны, были весьма прохладными. (В 1822 г. Брюллов сватался за М. А. Иванову, дочь своего профессора, но та отказала.)

Брюллов в гостях у Пушкина летом 1830 года (Стр. 293)

Сб. ОРЯС. Л., 1928, с. 107–109.

В. А. СОЛЛОГУБ