А дело было так…

Долго ли скакали, коротко ли, но видят герои однажды — на лесной опушке дом стоит. А у дома старик немощный дрова рубит. Дров тех немерено, тяжело старику, а ведь зима холодная на носу, не будет дров в печи — замерзнет старик. У Тиналиса-богатыря сердце доброе, спрыгнул он с коня, взял топор и все дрова порубил, а царевич да побратимы верные помогали ему. Старик стоит в стороне, улыбается и молвит богатырю: «Спасибо тебе, добрый молодец, помог ты не корысти ради, а по сердца велению; так узнай же, что не простой я старец, а великий мудрец! Все на свете знаю — что хочешь у меня спроси, дам тебе ответ».

Задумался богатырь и говорит: «Скажи нам, мудрый человек, не слыхал ли ты, где дракон лютый притаился, что покоя людям добрым не дает? Полмира объехали — нигде логово змия проклятого найти не можем». Отвечает ему старик: «Вижу, не ошибся я в тебе, богатырь, не клады тебя интересуют и не золото, а судьба человеческая! Долго я прожил, немало повидал, да однажды, когда молод был, слышал, что дракон лютый в пещере темной живет. А пещера та на горе высокой, гора за болотами темными, болота за перевалом снежным, а перевал тот в дивной стране лежит. Чтоб попасть туда, нужно через степь широкую проскакать да реку глубокую переплыть».

Поклонился Тиналис-богатырь и молвит: «Спасибо тебе, мудрый человек, за слова твои». И побратимы его поклонились, и даже царевич, сели на коней и дальше поехали. Долго провожал их взглядом старик, а потом махнул рукой, и дрова все сами к печи полетели. Потому что старец тот не простым мудрецом, а великим волшебником был.

Глава 4

— Конкурент? — спросил парень.

Если бы конкурент… Улыбнулись бы друг другу, даже руки пожали, да разъехались в разные стороны — мы, богатыри, чужие подвиги уважаем. Конкурентов я не боюсь, а вот Алендас каждому уважающему себя герою страх внушает. Если мы герои, то он настоящий антигерой, антиподвиги антибогатырские совершает, причем не сразу раскусишь. Я и сам много лет им восхищался, пока не прозрел. Гнилой он человек, начисто сгнивший, ни стыда, ни совести, никто так, как он, низко не пал, чтоб возвыситься! А ведь самое обидное — знаю про него я много, а доказать нечем! Как за деньги он не чудовищ, а людей убивал, знаю, да свидетелей не осталось. Как принцесс не спасал, а насильничал, знаю, да какая из них в таком позоре сознается. Как «другу» в сердце нож вонзил, знаю, да так историю выкрутил, что «друг» якобы злодеем оказался, а Алендас — героем, что ради дела благого даже побратима не пожалел. Много чего знаю такого, чтоб десятой дорогой обходить, да, видать, не судьба — неспроста Алендас у нас на пути вырисовался, а значит, волей-неволей придется с ним дело иметь. Он ведь как прыщ — пока сам не уйдет, не избавишься.

— Хуже, много хуже, — отвечаю принцу, чтоб сразу все точки над «и» поставить. — Не могу сказать, что взаимно, Алендас!

— Какие мы грубые… — покачал головой. — Как не стыдно самому Тиналису-богатырю так разговаривать? А то ведь еще пойдут слухи, что никакой он не спаситель народный, а обычный наемник, что без лишнего золотого не пошевелится! Ты, принц, не думай — это пока он с тобой, а как прижмет, мигом с камнями скроется, один на один с драконом оставит!

— Больно ты много знаешь, Алендас… — Демонстративно опускаю руку на рукоять меча.