А дело было так…

Рассерчал Тиналис-богатырь, прогневался, пришел во вражье логово, говорит: «А ну отпустите побратима моего!» Но не послушались гоблины богатыря, всей толпой на него набросились. Да проснулась в Тиналисе силушка богатырская, взмахнул одной рукой — повалились гоблины проклятые, другой взмахнул — и стены темницы рухнули. Вышли на волю пленники, а первым среди них — гном, побратим богатырский. И говорит: «Спасибо тебе, Тиналис-богатырь, спас ты меня из плена лютого, плена гоблинов! Будем теперь вместе подвиги совершать!»

Трижды обнялись друзья верные, неразлучные и дальше отправились.

Глава 3

Забавный гном. У нас отец тоже таких привозил, правда все больше в кандалах, для экспериментов, так что гномами меня не удивить, иногда месяцами в замке жили, пока отец зелье готовил. Но этот все равно забавный. На обезьянку похож, с такими циркачи заморские выступать любят — я, правда, всего один раз, да и то мельком, видел, но в память врезалось. Такая же мордочка, умная-умная, как будто все с полуслова понимает, те же гримасы и ужимки, та же беззаботная радость, резко переходящая в траурное уныние. То в углу сидит, что-то под нос себе лопочет, то как буйный по всей комнате скакать начинает, только пыль столбом. То бросается Тиналису на помощь их побратима искать, то понурит голову и давай биться лбом о стенку да приговаривать: «Не играй, не играй, не играй!» Побрить немного, умыть — типичная обезьянка, хоть бери и цирковую труппу открывай: дрессированный гном, настоящий богатырь и малолетний принц. Тиналис будет подковы гнуть да силушку богатырскую показывать, я шпаги да гвозди глотать, братья и не к такому приучили, а Лютик клоуном работать, всех смешить. Еще бы музыканта какого, чтоб на лютне или арфе аккомпанировал, — и аншлаг обеспечен! Надо будет предложить Тиналису такую идею — потом, понятное дело, когда он мне с драконом поможет, а то карьера богатыря всем хороша, да цирковая безопаснее.

Хотя Тиналис и отказаться может. До сих пор его не раскусил. Братьев да отца я с полу взгляда понимал, если Марат жмурится — жди гадюку в постель, если Артур губы кривит — мясо отравлено, если Дан нос чешет — в вине яд скорпионий, если Робер мочку уха теребит — лучше в комнате не ночевать, потолок рухнуть может, ну а если отец за ужином «будьте здоровы!» пожелал — утром одного брата недосчитаюсь. У нас ведь как в семье было — или все нюансы научишься левым глазом замечать, или армию зомби собой пополнишь. Третьего не дано. Так что детство у меня было веселое, и родню как открытую книгу читать я научился. А Тиналиса не могу — вроде и богатырь он, и порядочный, и с драконом не шутит, честно помочь обещает, и к друзьям по-божески относится, да все не оставляет ощущение, что не герой он, а мелкий жулик. Как те торгаши, что рыбу тухлую на кусочки режут, пряностями сдабривают и за свежую выдают — на вид Тиналис хорош, а не то чую! И ведь не байки он мне плел, когда про свой опыт рассказывал, и Барым-паша, хан чигирейский, наделе с ним знаком, и меч его о вражескую шкуру зазубрен, да вот не вижу я, как Тиналис один на один с чудищем выходит подвиг совершать, и баста! Впрочем, не мое это дело — за услуги заплачено, и пусть теперь по поводу дракона его голова болит. А также по поводу отца — чтоб остальные камни получить, он меня на трон посадить должен, и сам это прекрасно понимает.

Эх, как хорошо… Малиновку, правда, жалко, она в последние дни сама не своя, не только скакать на себе разрешила, а и сено-солому есть начала, не заболела ли, случаем? Тиналис говорит «выздоровела», хотя у меня веры нет: ну не может моя Малиновка стоять в стойле и послушно ждать, пока хозяин соизволит прийти к ней в гости. Это дома она такое себе позволяет, потому что умная, понимает, что замок некроманта не лучшее для коня место. А тут, в таверне, Малиновка просто обязана меня зубами и копытами при себе удержать, так нет же, пустила в номер люкс, оставила наедине с гномом. Не приревновала. Боюсь, испортил Тиналис своими «рецептами колбасы» мою кобылу. Ну ничего, надеюсь, еще оклемается. Когда к дракону довезет. Пока перспектива тащиться на своих двоих за тридевять земель меня не сильно прельщает, а у нее на спине даже удобно. Пусть и без седла, но после тех шуток, что надо мной братья проделывали, мозоли уже не натру.