A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— А ты мне дорогу не уступаешь!

— Какого здесь делает кровать МакГонагалл?!

— Действительно! Какого здесь делает моя кровать?!

— А ты откуда узнал, что это кровать МакГонагалл? О, профессор, а мы тут…

— МОЛЧАТЬ!

Паркер вздохнула, на секунду прикрыв глаза, и решительно направилась сквозь толпу. Открывшуюся ей картину можно было отлично описать фразой: «Это было бы смешно, если бы не было так грустно».

Посреди зала стояла кровать. Обычная такая кровать — двуспальная, со столбиками, темно-бордовым балдахином, белыми подушками и белым же одеялом. На балдахине восседал Джеймс Поттер, отчего красное полотно опасно прогнулось вниз. Гриффиндорца это совершенно не смущало, и он, перевесившись через край, с крайне веселым выражением взирал на спящих, временами комментируя очередное их сонное движение. Ему не хватало только колпака с бубенчиками, который имеется у каждого заправского шута.

Эмили скрестила руки на груди и пристально уставилась на сидящего по центру ложа медведя. Медведь смотрел в ответ, взгляд у плюшевого животного был виноватым и извиняющимся. Огромный темно-розовый бант на медвежьей шее так некстати напомнил Эмили цвет свежего мяса, вкус горячей крови и ее детское желание стать врачом. Ее вообще привлекала возможность резать людей и делать это легально.

— Мисс Паркер, не могли бы вы неким образом разрешить сложившуюся ситуацию? — нарушила тишину профессор МакГонагалл, Эмили перевела на нее взгляд.

— Простите, что?

— Видите ли, мисс Паркер, эта кровать принадлежит непосредственно мне, и я бы очень хотела ее вернуть.

— Прошу прощения, профессор, но где были вы этой ночью, если заметили отсутствие собственной кровати только сейчас?

МакГонагалл задохнулась от возмущения.

— Минус двадцать баллов с Когтеврана! И это — не ваше дело! — декан Гриффиндора фыркнула и обернулась к Дамблдору за поддержкой.

— Здесь есть что-нибудь мертвое и жареное? — внезапно спросила Эмили. — Мне нужно разбудить Спринклс. Это самый верный способ.

— Еще пару минут такого взгляда на Ремуса, Паркер, и оно скоро появится, — с усмешкой отозвался Поттер, но наткнувшись на разъяренные глаза Эмили, не удержался и свалился с полога прямо на пол. — Ой!

Беата, сонно что-то пробормотавшая, приоткрыла один глаз, обвела всех мрачным взглядом и со стоном отвернулась, накрывшись подушкой — ей было не привыкать к повышенному вниманию со стороны сокурсников. Ремус, разбуженный воплями Поттера, был настроен куда менее решительно. Кое-как разодрав глаза после долгого сна, Люпин первым делом увидел Эмили и лучезарно улыбнулся.

— Солнышко! — радостно возвестил он и тут же подавился от страха. Подушка под Люпиным странным образом задымилась.

Эмили надменно изогнула бровь, после чего Ремус таки соизволил сесть, оглядеться и осознать, что что-то явно пошло не так.

— Значит, стоило мне отлучиться всего лишь на день… — нехорошо начала Эмили.

— Послушай, это не то, что ты подумала!

— …как здесь происходит форменный разврат и безобразие! И это ты! Моралист! Человек принципа! Да я…

— Паркер хватит орать, я же сплю, — проворчала Беата из-под подушки.

— Ты вообще в курсе, что спишь в кровати МакГонагалл посреди Большого Зала с моим молодым человеком в обнимку?!

Беата с невнятным ворчанием села в кровати, обвела зал взглядом и монотонно произнесла:

— Кровать удобная, Ремуса я не обнимала — он костлявый. Только его медведя. А Большой зал мне не мешает, спасибо, что спросила. Но вообще-то, не могли бы вы все шуметь немного потише, а? — выдала Спринклс, после чего завалилась обратно, натягивая одеяло до ушей.

— Но это не мой медведь! — возопил Люпин.

— Там записка, кстати, — влез в беседу Джеймс и ткнул пальцем на темно-розовый бант.

Люпин, нахмурившись, вытащил из складок ткани небольшую бумажку.

«Не стоит нас шантажировать, Ремус Люпин», — гласила она. Люпин побыстрее скомкал бумагу в руках.

— Что это ты там прячешь, Ремус? — продолжала наступать Эмили Паркер, опасно приближаясь к кровати, медведь укоризненно смотрел на нее. — Записку от любовницы?

— Ага, от бывшей. Умоляет вернуться, — едко ответил Люпин, постепенно приходя в себя.

— На двоих тебя не хватит.

— Так ты же не проверяла.

— Мне рассказывали.

— Кто именно?

— А у тебя несколько любовниц?

— Да, я их нумерую.

— Ну все, Ремус…

— Эмили, остановись!

— Достал!

— Эмили, убери нож!

— Чем тебе не нравится нож?

— Он острый!

— А ты хочешь, чтобы я резала тебя тупым ножом?!

Люпин, обмотавшись простыней аки древнегреческий бог, начал отступать. Эмили, почуяв охотничий азарт, кровожадно скалилась.

— Беги, Ремус, беги! — весело продекламировал Поттер и тут же осекся, когда хищный взгляд когтевранки пригвоздил его к полу.

— Прекрасная пижама, Спринклс, — Сириус перехватил инициативу, начиная атаку по второму фронту, — сама вышивала?

— Блэк, тебе неймется? Я всегда в этом… твою мать, Блэк! — Беата наконец-то обнаружила свой внешний вид и очень удивилась этому открытию.

Прекрасная мягкая велюровая пижама с элегантным серебристо-зеленым узором и лицом Сириуса Блэка, искусно вышитым прямо на груди.