А. А. Прокоп

Всё же были иконы и эти две свечки. Иконы полиграфические из лавки возле храма, что находился по дороге к дому. Свечки тоже оттуда, но настоящие. Кажется, других и не бывает, что для икон, что и для отсутствия электричества.

Калинин вспомнил, как в один мартовский вечер, он зажёг их сразу пять штук. Выключили свет — это подожгло три — две и без того горели у импровизированного иконостаса. Тогда он читал молитвенник и не знал, правильно ли нашел нужную молитву. О том ли это? Но потом понял, что всё в любом случае об одном и том же. На том тогда и успокоился. Вспоминать было противно, где-то малость смешно. Посмеялся бы сейчас Резников над ним. Только что-то тогда ему помогло, и очень долго он думал, что это были его полиграфические иконы, но однажды задумался о простой вещи. Те, кто обречен сгинуть, ведь тоже молятся на что-то подобное и, по всей видимости, ходят к церковному алтарю, но им это не помогает. От чего так? Избранность или святая истина, скорее ни то, ни другое, потому что система, за системой закон, а выше закона Резников и то что, без всякого сомнения, стоит за его спиной. Оно — есть всё. Оно — государство. Оно — церковь. Оно — их каждый шаг любая их мысль…

* * *

— Глупости говоришь и всё чаще.

Резников раздавал карты. Выдыш сидел, насупившись, ему фатально не везло, а Чечек расплывшись огромной тушей в таком же крупном кресле, улыбался подобно сытому коту. Карта ему шла, деньги прибавлялись, и это как обычно радовало Чечека больше всего на свете.

— Ничего не глупость. Становление нормальных порядков дело двух-трех лет — пробубнил Выдыш, взяв в руки свою порцию стареньких потрепанных карт.

— Нет, мой дорогой. На всё это уйдет не меньше десяти лет. Вполне, возможно и все двадцать. Не нужно обольщаться. Чечек сидит спокойно, а у них вообще хер знает, что твориться.

— Поэтому я и здесь — произнёс с акцентом Чечек и громко рассмеялся — Люблю Россию — добавил он.

— Что тебе её не любить, на зачуханной родине нет такого простора — беззлобно сказал Резников.

— Ну, ну родину мою трогать ненужно. Там дураки пока у власти, но ты прекрасно знаешь значение слова «пока» — серьёзно ответил Чечек, протянул свою волосатую объемную руку к хрустальному фужеру с коричневым и очень дорогим коньяком.

— Издержки ненужно ставить во главу угла, тем более тенденция — начал Выдыш, его лицо не отобразило радость после новой раздачи карт, и к тому же Резников перебил его.

— Инерция дело серьёзное. Посуди сам, семь десятков лет власти сатанистов, затем десять и даже больше лет откровенной дурнины, когда одно с другим мешалось, как попало и вот только сейчас начинается процесс.

— Собственно, поэтому мы снова здесь — вставил своё Чечек.

— Это уж несомненно, но ты знаешь, что мы пока ограничены в своей деятельности.

Резников яростно швырнул на стол очередную карту, у него остались две.

— Ещё пять тысяч.

— Пас — промычал Чечек.

— Пас — поддержал Чечека Выдыш.

Резников на этот раз забрал банк.

— Не так всё просто, не так всё просто — тараторил Резников с довольным лицом, подвигая деньги к себе.

— Опасности нет — есть идиоты, которые тянуться к европейскому навозу, за этим видят передел собственности. Силы их невелики — просто тлен. Главных оппонентов нет, а значит и не хера рассуждать о длительных затяжках в становлении настоящего режима. Посмотри сколько положительного происходит вокруг. Защита верования, борьба с инакомыслием, начало тотального контроля и вычленение заразных особей.

— Можно и нужно позавидовать — серьёзно сказал Чечек, прореагировав на слова Выдыша.

— С какой поры ты стал, так много умничать? Что-то раньше я не замечал, так одно бурчание, или что-то в этом роде — Резников выпил налитый в фужер коньяк.

Выдыш не ответил ему и тоже долго не думая покончил с коньяком.

— Преследование за оскорбление чувств верующих дело прекрасное, фундаментальное, но сроки смешные. Инакомыслие — здесь конечно дело получше, но опять же только несколько дел, когда осудили именно за мыслие, а не за действия, — вот что должно измениться в первую очередь.

— Сам говоришь уже два дела — пробурчал Выдыш.

— Пока что — два, я сказал — уточнил Резников.

— Лиха беда начало — не сдавался Выдыш, а Резников раздал карты в очередной раз.

— Попался мне фильмец забавный — начал Резников.

— Господин капитан ещё и смотрит современный синематограф — засмеялся Чечек.

— Бывает редко — ответил Резников и тут же продолжил.

— Так вот, там про одного деятеля времен изгнания сатанинской власти. Вроде свой и тут же он оказывается чужой, когда до маломальского дела доходит. Но самое главное, что сейчас он, вроде, как герой для определенных кругов, что равняются на страны европейского паразитизма.

— Очередное нытье дермократов — процедил сквозь зубы Выдыш.