А. А. А. Е.

Вода озера была тепла и нежна, как парное молоко, и совершенно непрозрачна, несмотря на бледный свет сверху. Дикки шел вниз головой, осторожно разгребая сильными ударами воду. И чем ниже он опускался, тем вода становилась холоднее и прозрачнее. Он ясно увидел нежное, зеленовато-голубое глинистое дно и оттолкнулся от него. Его сразу потянуло сильным течением вверх и вытолкнуло из воды на каменную лесенку.

Дикки, спокойный, бодрый, совершенно не чувствуя усталости и недомогания, стал ногами на ступеньки. Скоро показался Сакаи, а за ним и остальные четыре самана.

Ждали десять минут. Затем старый саман сказал:

— Их нет! Такова воля Будды.

Этим дело не кончилось. Для того, чтобы выйти на чистый воздух и пройти к городу с другой стороны, необходимо было миновать городок прокаженных.

Каменистая лесенка вела к коридору, коридор к лазейке, лазейка — в город прокаженных. У многих с ним связаны или тяжелые неприятные воспоминания, или вызванные фантазией жуткие образы, или привитые кинофильмами ужасы. Ничего подобного! Прокаженные — несчастные люди, загнанные в куток и обреченные на смерть. Они не щелкают зубами на попавшего в их логовище здорового человека. Они несчастны. И не жутко делается при переходе через их территорию, а бесконечно жалко.

Шли гуськом. У Дикки сердце разламывалось на ломтики от всего, что он увидел и, когда городок кончился, вздохнул с облегчением, но сохранил в памяти облик скопища прокаженных людей…

* * *

Любимым занятием принца Уэльского была верховая езда. Конечно, как британец, он занимался и другим спортом. Но верховая езда!.. С ней он сравнивал наиболее близкие моменты из жизни дорогих сердцу людей.

Уэльский классически сидел в седле и очаровательно вылетал из него. Вылетал довольно часто и с какими последствиями!.. Однажды он починил себе нос и вообще рожу. Стал похож на профессионального боксера после свирепой потасовки. В парламенте сделали запрос: прилично ли наследнику престола ломать шею и красоваться позорным пятном с неприличной рожей во всех иллюстрированных приложениях Америки и Великобритании?

И черт его душу знает! Не то ли принц чувствует, что ему престола, как ушей своих, естественным путем не увидеть, или у него в душе что-то человеческое есть… Принц ответил:

— Парламенту нет никакого дела до моей частной жизни. Я лучше откажусь от престола, но буду делать то, что я хочу.

Последнее происшествие произошло значительно позже описываемых нами событий.

Сейчас принц сидел, надуваясь, в своей величественной яхте и ничего не хотел делать. Он с завистью думал о том, как в метрополии его приятели гоняют собак…

Но на той же яхте любознательный лорд, задававший вопросы Эндрью Ретингему, хохотал и рассказывал девчонкам, в какую дырявую галошу сел принц и как хорошо накрылся зонтиком. Девчонки торжествовали. Мэри тайком пожалела Уэльского. Она по натуре была нежной девочкой, и вовсе не так уже неприятна последняя шалость принца…

Для нас и для наших героев принц потонул в тумане таким же недовольным каким мы его встретили. Он покорно ожидал мук от следующего церемониала.

Замученная Индия желала ему и его собратьям по династии и зверствам хорошей смерти, встряски и… только Ганди и гандисты не противились и отказывались от сотрудничества…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой лейтенант Сесиль что-то находит

I

Молодой лорд Арчибальд Монгомери Сесиль — пятый месяц в добровольном изгнании на границах Белуджей, Афганистана и Индии, между Кеттой и Келамом. Комфорт офицера его величества всегда остается комфортом. Сесиль устроился великолепно и почти не скучал. Он принял на себя ответственную миссию борьбы с бунтовщиками, и лорд Керзон считал молодого Арчибальда своим личным другом.

Арчибальд Сесиль безукоризненный англосакс. Что из этого следует? У него двести фунтов нервного тела, правильное лицо, холодные, жесткие, серые глаза и прямой, резко очерченный подбородок. Арчи пробивал шиллинг с двадцати шагов из среднего кольта, курил трубку, носил пробковый колониальный шлем, великолепно отутюженные брюки или симпатичные трусы с чулками до колен.

Он насчитывал за своей родословной четыре века и немного меньше четверти века самому себе. Каждый молодой, энергичный англичанин из хорошей семьи имеет мало дела в метрополии и очень много в колониях. Колонии — университет жизни. Он так же необходим, как и колледж, создающий воспитание, положение, знакомства, футбол и греблю.

Основной работой Арчибальда были, как уже сказано выше, революционеры. Он, как большой, жирный паук, устроился в своем логовище и протягивал цепкую паутину от границ к главному шпионскому штабу и к таинственной квартире в Кабуле.

Арчи Сесиль занимал очень важный для британского могущества пост и, надо сказать, исполнял свою работу не только безукоризненно, но и великолепно.

Таких, нужных империи людей британцы ценят, берегут и стараются обставить их работу всевозможнейшим комфортом. И в этом диком уголке, в котором, кажется, невозможна даже мысль об очаровательном гнездышке, мы встречаем прекрасный коттедж.