99 мир

Так Антоний стал свидетелем того, как на трон Империи воссел новый император — девятилетний малец Мадж. Будучи старшим из братьев, он воспитывался как наследник престола — в строгости и жестких ограничениях. Те шалости, что были позволены его младшим братьям и сестрам — многочисленным, надо сказать, так как Киранон не бросал своих бастардов и воспитывал наравне с законными детьми, — никогда не допускались в поведении наследника. Строгие учителя, одним из которых был Хастиг, в то время еще капитан, денно и нощно вбивали в детскую голову все необходимые правителю и стратегу знания.

После смерти отца малыш Мадж изменился. Не сразу, но день ото дня раздвигая границы дозволенного и проверяя рамки допустимого. К моменту, когда обычные юноши только начинают заглядываться на девочек, а ночами просыпаться от жарких сновидений и первых семяизвержений, Маджуро Четвертый уже мог считаться знатоком, почти профессионалом во всех известных миру пороках — как обычных, так и крайне экзотических.

Никто из бывших наставников не мог на него повлиять. Мать в конце концов ушла вслед за мужем, и Антоний был абсолютно уверен — проверял лично, — что император ее отравил. Не сам, не своими руками, конечно, но сделано это было по его приказу. Потом один за другим от всяческих несчастных случаев, которые, впрочем, не блистали разнообразием, передохли оставшиеся отпрыски Киранона Первого и его близкие родственники. Все, кто хоть как-то мог претендовать на престол.

Лишь одному удалось избежать этой участи. Рециния, кузена Маджуро, кто-то из дальних родственников младенцем вывез и спрятал на Юге. Ходили слухи, что тот, когда подрос, пошел юнгой на пиратскую шхуну, где и возмужал, после чего объявился на публике и под своим истинным именем уже в зрелом возрасте. Антоний даже проверил Рециния на соответствие ДНК, не поленившись слетать на Юг, и, как оказалось, новый претендент на трон был настоящим, не самозванцем.

Но в то первое полноценное лето на Съяре Антоний только знакомился с этой резервацией ущербных людишек и вовсю познавал прелести взрослой жизни. Сразу после этого богатого на опыт отпуска он на год отправился учиться в Академию, где из него и еще тысячи воспитанников создавали будущих управленцев планетой. Затем еще на год уехал на Селекцию, проводимую среди всех тех, кто претендовал на хоть какие-то мало-мальски важные посты в обществе. Ничего серьезного там он не добился, впрочем, как и его дядя, и отец, но остался жив и не сильно покалечился. Травмы, конечно, залечили, но результаты Селекции никого не впечатлили, а потому в семье ему назначили ту же роль, что и отцу: когда старший Кросс отойдет от дел, его место займет сын. Так и произошло.

Надо сказать, что в многочисленной семье Кроссов ветвь Кассиусов была не самой влиятельной. Можно даже сказать, самой неуспешной, учитывая, что вот уже три поколения Кассиусов Кроссов не смогли добиться попадания даже в сотню лучших в Селекции…

Все эти годы, сменив отца на Съяре, Антоний откровенно скучал. Его супруга Гердиния, в девичестве принадлежавшая семье Сервилиев, была из клана ракантов, но, как и Антоний, не самого влиятельного. Сервилии занимались абсолютной ерундистикой: проводили аукционы предметов искусства, считаясь экспертами в этой области, но проигрывали конкуренцию парочке других семей, из-за чего год от года беднели и отчаянно пытались сохранить положение хотя бы через такие браки. Кроссы же решили, что незначительное превосходство Сервилиев в области генетического совершенства — всего-то на миллионные доли процента, но все же, — важный вклад в будущее потомство. Так что в брак с Гердинией он вступил по абсолютному расчету с обеих сторон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Гердиния нашла себе занятие при императорском дворе. Первые несколько лет она еще как-то пыталась развлекаться, занимаясь продумыванием идей будущего бизнеса, не теряла надежды, что они с мужем когда-нибудь вернутся в большой мир, к нормальной жизни, постоянно летала на семейные советы, чтобы обсудить проекты, но каждый раз получала отказ в финансировании. Отчаявшись, она решила найти себя в другом и насела на мужа, чтобы тот выбил ей должность при дворе. И Антоний, сначала посмеивающийся над женой, а потом доведенный до бешенства ее бесконечным нытьем, сдался. Вызвал к себе Маджуро и объявил, что отныне все его дела будет вести секретарь.

— Это еще что за зверь? — удивился император.

— Человек, который будет делать за тебя всю работу, — не подумав, ляпнул Антоний. — Чтобы ты не отвлекался от более приятных вещей.

Маджуро воспринял это объяснение слишком буквально и совсем отстранился от управления страной. Видя это, советники и бароны начали разрывать страну на пока еще сочные куски, соблюдая видимость подчинения уже не столько императору, сколько Гердинии.