99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

ГОЛОВА ЦАРИЦЫ НЕФЕРТИТИ. 18 ДИНАСТИЯ. 1 ЧЕТВЕРТЬ XIV ВЕКА ДО Н. Э.

Археологи и историки за более чем двести лет раскопок изучили историю Древнего Египта весьма подробно, специалисты по египетским иероглифам прочли все тексты, найденные и на папирусах, и на стенах архитектурных памятников, и на предметах, а искусствоведы убедились, что искусство Древнего Египта было совершенно особенной вехой в истории мирового искусства и отличалось изысканностью, утонченностью и даже неким особым мистическим смыслом. Египетские памятники действительно прекрасны, начиная от огромных пирамид и храмов в Карнаке и Луксоре и заканчивая самым маленьким жуком-скарабеем из бирюзы или косметической ложечкой в виде девушки, плывущей с цветком лотоса в руках.

76

Почему в музеях висят иконы, разве их место не в храме?

Мать троих гиперактивных детей, озабоченная их духовным развитием

Иконы – тоже произведения искусства, а не только предметы культа. Их можно изучать, ими можно любоваться. Поэтому их место может быть и в музее.

Разумеется, никто не будет спорить, что для православных христиан иконы прежде всего являются священными предметами, связующими напрямую с Миром Небесным. Историки и искусствоведы (среди которых, между прочим, можно встретить немало искренне верующих людей) видят в иконах также и свидетельства нашей древней истории, и предметы, несущие в себе не только сакральную, но и художественную ценность.

Верующие люди нередко сетуют на то, что очень часто самые любимые и почитаемые иконы находятся не в храмах, а перенесены в музейные экспозиции. Но иногда такая мера может оказаться единственно верной для того, чтобы сохранить древний образ от разрушения и передать потомкам.

Интерес к национальной истории и культуре, к русскому средневековью возник в нашем обществе в эпоху романтизма, на рубеже XVIII–XIX веков, и достиг своего апогея после войны 1812 года. Примерно в это же время начинают складываться и первые частные коллекции русских древностей, куда попадают в том числе и иконы.

Особенно активно иконы начинают собирать на рубеже XIX–XX веков. Так, например, уже к моменту торжественного открытия Третьяковской галереи в 1893 году в состав ее собрания была включена значительная коллекция иконописи.

После революции в художественные музеи по всей стране стали попадать и частные коллекции иконописи, конфискованные у владельцев, и иконы, вывезенные из разоренных церквей и монастырей. Некоторые из этих богатейших собраний впоследствии были уничтожены в рамках борьбы с церковью. Так, например, погибла коллекция иконописи из художественного музея Самары. Но многое удалось и сохранить, например коллекция икон северного письма, включающая более тысячи экземпляров, была возвращена после окончания Второй мировой войны правительством Финляндии в Музей изобразительных искусств Республики Карелия.

С конца 1940-х годов, когда гонения на иконопись практически закончились, многие музеи – и столичные, и провинциальные – начинают сами организовывать экспедиции по деревням и заброшенным церквям и храмам, чтобы отыскать и собрать сохранившиеся памятники иконописи. В результате во многих музеях складываются значительные и очень ценные собрания икон, золотого и серебряного шитья, старинных церковных книг и предметов церковной утвари.

Иконопись была составной частью творческого наследия не только профессиональных иконописцев. Иконами, а также росписями церквей занимались многие известные и вполне светские художники. Причем для одних это было привычным способом заработка, а для других – исключительной возможностью прикоснуться к неким высшим божественным истинам. Иконы писали Владимир Боровиковский и Алексей Венецианов, Виктор Васнецов и Михаил Нестеров, росписями церквей занимались Дмитрий Левицкий, Андрей Иванов (академик живописи, отец Александра Иванова, автора «Явления Христа народу»), Михаил Врубель и многие другие мастера, получившие вполне светское академическое художественное образование.