ВВС постепенно впадало в панику. По несколько раз на день в черную шкатулку опускали записки с вопросами «Что делать?», «И что нам теперь делать?!», «Какой кошмар, так что же нам делать теперь?!!» (число отчаянных восклицательных знаков в записках росло с каждым днем), но ответное послание не появлялось.
Долорес незаметно для соратников взгрустнула. Если бы пять месяцев назад она знала, в каком состоянии окажется через пять месяцев, она предпочла бы вернуться на пять месяцев назад. Мадам Пузотелик почувствовала, что запутывается, и снова взялась за шкатулку.
– Ну, Клемент Фрус, – сказала она, – какое у вас счастливое число?
Счастливое число
– …и сейчас ВВС сидит и ждет очередной инструкции. Как видите, ситуация полностью находится под моим контролем.
Насчет полного контроля Тотктонада ошибался. Хотя он накрутил, заклеил и заткнул все замеченные им Мергионины уши, одно ухо, прикрытое мощной спиной Клинча, уцелело. Этого вполне хватило, чтобы Порри, Мерги и Амели услышали все, что хотели услышать. Или, если посмотреть с точки зрения государственной безопасности, все, что им слышать не следовало.
– Какой хитрый злодей этот Тотктонада, оказывается! – сердито зашептала Амели. – И как его только в министрах держат?
– За хитрость и держат, – сказал Порри. – Интересы государственной безопасности!
– Но похищать профессоров – это уж слишком! Он не только все знал, он еще этими бандюгами и командовал! Вот… злодей! – Амели возмущенно надула щеки, на чем исчерпала доступный ей потенциал возмущения. – Интересно, а какое счастливое число сработает у ВВС? Вот мое счастливое число 1789. Потому что в этот год Французское Национальное собрание приняло «Всеобщую Декларацию прав человека и гражданина»!
– А мое 111, – сказал Гаттер. – Потому что проще запомнить. А у Пейджер любимое число, наверно…
Порри глянул на Мерги и смолк. Лицо девочки-ниндзя ничего не выражало. Это плохо. Девочка-ниндзя уже минут десять не произносила ни слова. Это очень плохо. Похоже, девочку-ниндзя сильно обидели. А это уже полный крендель. Гаттер поймал удивленный взгляд Амели, слегка кивнул на Мергиону и покачал головой.
Амели поняла его с одного кивка (и двух покачиваний головой).
– Мерги, – аккуратно подбирая буквы, произнесла она. – А у тебя какое счастливое число?
– Первое!
Пейджер так резко отодвинулась от ушного проема, что Пулен и Гаттер еле успели шарахнуться в стороны.
– Вот сейчас пойду, – Мерги боднула головой воздух, – и всыплю этому министру по первое число!
– Но он же не со зла, – вступилась Амели, которой сразу стало жалко хитрого злодея Тотктонаду. – Он в интересах безопасности…
– В интересах? Ладно. Тогда мое счастливое число – один. Пойду дам ему один раз! О! Раз – мое любимое число! Так что он у меня получит пару-тройку раз!
– Вообще-то там ментодеры, – сказал Порри. – Да и сам Тотктонада не похож на мальчика для битья.
– Не похож? Сделаем похожим!
И Мергиона выполнила сальто с одновременным выхватыванием нунчаков и волшебной палочки. Получилось здорово: от нунчаков Амели увернулась, а вот Гаттер, собравшийся продолжить подслушивание, получил-таки палочкой по макушке [237] .
– Ты что, совсем?! – закричал Порри.
– Больно разве? – удивилась Мерги и подула на палочку.
– Вот балда! Во-первых, больно! Во-вторых, Тотктонада как раз говорит, на чьей даче прячут Мордевольта!
Дети прильнули к слуховому отверстию, но там зашуршало, зашелестело, и звук пропал. Мергиона сунула внутрь руку и тут же ее отдернула:
– Тотктонада!
– Обнаружил нас? – испугалась Амели.
– Его жучок залез в мое ухо! Ладно, проявим благоразумие.
Порри и Амели с ужасом уставились на Пейджер. Благоразумие в исполнении девочки-ниндзя могло означать только что-то изуверское.
– Подожду, пока он останется один. Один – мое счастливое… Ну вы в курсе.
– А… ну ладно, – перевел дыхание Гаттер. – А пока он не один, давайте вытащим Мордевольта. Интересно только, откуда? Жаль, не услышали последнее слово Тотктонады…
Последнее слово Тотктонады
– …На этой даче? – удивился Югорус Лужж. – Но почему… ах да, на какой же еще…И как там профессор Мордевольт?
– Нормально, – сказал Тотктонада. – Утром делал зарядку. На завтрак ел овсяное печенье…
Сен перестал слушать, поскольку все это уже знал от Лопоуша Задумчивого и Коротконоса Терпеливого.
«Что-то здесь не так, – думал он, глядя на охотно сознающегося в антиправительственном заговоре Тотктонаду. – Что-то в этой истории не стыкуется…»
Получалось одно из двух: либо Тотктонада такой вот благородный до глупости злодей, либо он знает способ по окончании признания одним махом убрать всех свидетелей, в том числе трех могучих магов и одного Клинча. Вторую версию Аесли отбросил сразу же за первой. Тупик.
«И давно ты считаешь, что у всего может быть только две причины?» – поинтересовалась нечеткая логика.
«Вот именно, – сказала четкая логика. – У любого события есть только одна причина».
«И твои версии к ней отношения не имеют», – в унисон закончили логики.