8cf5dd0af9114105c680adb811826a57

— Оливия, это всего лишь фильм. Ты смотришь фильм. Ты в комнате. В доме на озере. Сконцентрируйся на кресле, в котором ты сидишь. Ты чувствуешь, какое оно мягкое и удобное?

— Чувствую, — после небольшой паузы выдохнула Лив. К ней стало возвращаться первоначальное расслабленное выражение лица.

— Замечательно. Ты здесь, в кресле. А там, на экране, другая Лив. Ты наблюдаешь за ней. Со стороны. У тебя в руках пульт. И ты можешь перематывать происходящее вперёд. Давай так и сделаем.

Оливия кивнула. Сойер убрал палец с кнопки, но всё ещё стоял вплотную к стеклу, готовый в любой момент вмешаться.

— Хорошо. Тебе здесь уютно. Ты не собираешься покидать кресла. А мы используем этот проектор, чтобы посмотреть другую сцену из твоей жизни. Ты будешь по-прежнему сидеть в кресле. Будешь чувствовать мягкое сиденье под собой. А то, что ты увидишь, будет не более чем фильм. Договорились?

— Да.

— Молодец, — Арчи сделал глубокий вдох, собираясь с силами. — Сейчас ты перемотаешь плёнку до того дня, когда ты влезла в дом Нила Кэссиди.

Наблюдатели вновь дружно затаили дыхание. Страх за душевное состояние девушки был велик, но жажда узнать правду перевешивала.

— Что ты видишь на экране, Лив?

— Он стоит на пороге комнаты, — снова понизив голос до полушёпота, ответила девушка. — Я не успела. Он почему-то вернулся раньше. Он меня поймал. Мне надо бежать.

Дыхание Лив участилось, но в остальном она всё ещё выглядела спокойной. Лив рассказывала Арчи ту историю, что уже была известна следствию: она вломилась в дом к Кэссиди, он её застукал, и ей пришлось бежать, выпрыгнув из окна; она побежала в сторону кладбища, и Нил там её избил. Вопрос только в том, что происходило с девушкой после. Если ей действительно удастся вспомнить…

Лив как раз прокручивала в голове сцену с избиением и поэтому снова замолчала, поглощённая воспоминаниями. Даже в роли отстраненного зрителя, который смотрит воображаемый фильм, она не могла избавиться от неприятных ощущений.

— С безопасного расстояния ты видишь, как Нил тебя ударил. Это происходит на экране, Лив. Ты не чувствуешь это. Ты видишь. Расскажи мне, что ещё там происходит?

— Он меня душит. Я пытаюсь вырваться, пытаюсь дотянуться до дневника, но… темнота… Я засыпаю. Экран стал чёрным. Я ничего не вижу.

— Дневник? — непонимающе нахмурился Август. — Я что-то упустил? Какой, к чёрту, дневник?

Детектив повернулся к Дэвиду в поисках ответа, но Нолан и сам был растерян.

— Не имею ни малейшего понятия.

— Давай прокрутим плёнку вперёд, минуя черный кадр. Переходим к следующей части фильма. К следующему образу, который возникает на экране, — Арчи поддался слегка вперёд. Глаза за стёклами очков с азартом блеснули. Наступил момент истины. Сейчас они все узнают, насколько правдивы были первоначальные показания Оливии.

— Я… я не знаю, где я. В какой-то комнате. Я не знаю, что это за комната, — дыхание Лив снова стало рваным. — Я не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Я привязана.

— Что ещё ты видишь?

— Я почти без одежды. Он её порвал. Он здесь. Он лежит на мне. Он во мне. Он двигается во мне…

Лив судорожно всхлипнула. Дэвид отошёл на шаг от экрана, чувствуя, как внутри него с новой силой разгорается волна ненависти к Кэссиди. Август, не сдерживаясь, выругался. Доусон же издала непонятный звук, и тут же прижала руку к губам. Один лишь Сойер внешне казался спокойным.

— На экране не ты, ты — в кресле, смотришь фильм. Всё, что ты чувствуешь, это мягкое сиденье кресла, — поспешно вставил Арчи.

— Эта хрень не работает, — злобно пробормотал Август. — Она всё равно переживает это заново.

Тем не менее прерывать сеанс уже никто не рвался.

— Это происходит с кем-то другим, не с тобой. Ты в безопасности. Ты уверена в себе. Защищена.

Постепенно Лив задышала ровнее. Остальные наблюдатели тоже.

— Хорошо. Давай смотреть фильм дальше. Что происходит на экране после?

— Экран снова гаснет…

— Прокручивай этот момент. Ищи следующую картинку.

— Я… вижу… свет. Я всё ещё лежу привязанная. Надо мной лампа.

— Оглядись вокруг. Что ты видишь ещё?

— Столик. С инструментами.

— С какими инструментами? Там есть скальпель? Лив?

Лив молчала.

— Оливия, ты видишь скальпель?

— Да. Вижу. Набор инструментов. И скальпели. Они тоже там есть. Блестят.

— А где сейчас Нил? Его нет в комнате?

— Нет. Я не знаю, где он. Но где-то рядом. Я не знаю, что он делает. Но он рядом!

— Хорошо, Лив. А что делаешь ты?

— Я натягиваю веревки, — девушка нервно облизнула губы. — Пытаюсь освободиться. Не могу пошевелить ногами. Но на правой руке… верёвка свободно болтается на запястье. Я тяну. Я продолжаю тянуть. Запястье в крови.

— Нила по-прежнему нет?

— Нет. Он рядом. Но не в этой комнате. Я слышу его голос. И смех. Он смеётся.

— Тебе удаётся освободиться?

— Нет. Он возвращается, а я всё ещё привязана. Он подходит ко мне. Берёт скальпель. Я пытаюсь кричать, но… у меня во рту… мешает что-то, я пытаюсь вытолкнуть это языком… но слюна… много слюны, я не могу… это кляп. Я кашляю. Я не могу от него избавиться. И от верёвок не получилось. А он делает надрез. Он… он меня режет…

Лив зажмурилась крепче и вновь замолкла.