8cf5dd0af9114105c680adb811826a57

— Это произошло в тюрьме, — раздражённо перебила его Габби. — Мы уверены, что ублюдок, терзавший Джульетт, мёртв, Киллиан. Как только всплыла связь с той историей, Сойер смог добиться постановления на эксгумацию его тела. Он мёртв. Так же, как… как его сын. Он бросился под машину лет двадцать назад. Из живых родственников на тот момент оставалась только мать-инвалид. Но и она скончалась. В две тысячи девятом. В доме престарелых, в том же Льюистоне, куда её поместили сразу после всей шумихи двадцать семь лет назад.

— Сын, говоришь? — слух Джонса зацепился именно за эту деталь, потому что при упоминании отпрыска маньяка голос Габби как-то странно дрогнул. А это ведь не могло быть совпадением, верно?

Доусон опустила голову, принимаясь рассматривать свои руки, но Киллиан успел заметить, как за мгновение до этого холодно блеснули её глаза.

— Ты ведь всё равно искала его, верно? Искала и не нашла. Или?.. Думаешь, что он выжил?.. Хэй. Габби. Поговори со мной… Ты хочешь верить в эту версию, да? Потому-то и отвергаешь причастность Роба?

— Да, я искала, — хмуро проронила Доусон. — Я убила на эти поиски большую часть своего времени, но… никакого результата. Даже если сын Блэйна и выжил, то среди главных фигурантов сегодняшнего расследования его точно нет.

— Точно? — Киллиан интуитивно чувствовал, что, несмотря на неутешительные ответы Доусон, они близки к разгадке. Габби явно что-то недоговаривала. — Почему ты так уверена?

— У нас в распоряжении ДНК Блэйна. И ДНК всех участников дела.

— Дай угадаю. Никаких совпадений?

— Сына Теодора Блэйна среди подозреваемых нет, — встречаясь с Джонсом взглядами, твёрдо сказала девушка, и то, каким тоном Габриэла это произнесла, снова наводило на мысли о скрыт…

Киллиана осенила внезапная догадка, и от волнения у него мигом пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, но ничего не вышло.

— Хорошо. Сына нет, — едва слышно прохрипел Джонс. — Но совпадение всё же есть, да?

Он сопоставил в уме все услышанные сейчас от Габби факты с уже давно известной ему информацией, и напрашивающиеся после такого анализа выводы ему категорически как не нравились.

И, когда Доусон, подтверждая его самые страшные подозрения, медленно кивнула, сердце Киллиана пропустило удар.

— Да. Совпадение всё же есть.

Ингрид

27 лет назад

Нервная дрожь, охватывавшая тело Ингрид всякий раз после ухода этого ублюдка, вступила в свои законные права вновь. Обняв себя обеими руками, девушка съехала спиной по шершавой стене на пол и всхлипнула. Её трясло — от холода, изнеможения и отчаяния. Она понятия не имела, сколько времени уже пробыла здесь. И не представляла, сколько продержится ещё.

Воду ублюдок ей приносил, но кормить, похоже, не собирался. Поэтому силы Ингрид были на исходе. Да и сложно было определить, какой объём крови она потеряла, пусть большая часть ран в конечном итоге и запеклась. Последний — особенно глубокий порез — она перетянула оторванным от своей некогда любимой блузки рукавом.

Пальцы на автомате коснулись липкой от крови повязки, и девушка, судорожно всхлипнув в очередной раз, зажмурилась.

Ей становилось всё труднее сохранять рассудок, сдерживая себя от бурных истерик. Ингрид прекрасно понимала, что толку от них не будет, а вот злить своего тюремщика лишний раз не хотелось.

Перед глазами вновь всплыло его лицо со зловещей ухмылкой, в котором не было ни намёка на милосердие.

Он её убьёт. Наиграется — и тут же убьёт. Как поступал со всеми своими остальными жертвами.

Догадаться о том, что она была далеко не первой гостьей в этом подвале, было совсем не сложно. И что-то подсказывало Ингрид, что количество убитых этим психом бедняжек совпадает с числом выставленных здесь же манекенов.

Он ведь и ей принёс свадебное платье. Принёс и заставил надеть. Сразу после того, как изнасиловал впервые. Швырнул в Ингрид пакетом, в котором обнаружилось нечто лёгкое, приятное на ощупь и, безусловно, нарядное. Платье казалось если не абсолютно новым, то как минимум тщательно выстиранным и выглаженным. Правда, сейчас — после всех перенесённых девушкой истязаний — оно выглядело ужасно. Как и те наряды, в которые были одеты её молчаливые соседки. Ингрид подозревала, что после её смерти, этот больной урод снимет с её трупа порядком испачканное и потрёпанное платье и облачит в него очередной манекен. А затем с чистой совестью отправится на поиски новой живой игрушки.

Всё это казалось частью какой-то непостижимой здоровым разумом церемонии. И Ингрид осознавала, что этого ритуала ей не пережить. Никто не придёт к ней на помощь. Она должна выбраться из всего этого ужаса сама.

Но как?

Во-первых, завязывай ныть и соберись.

Ингрид не знала, есть ли у него реальная возможность наблюдать за ней находясь за пределами этой комнаты, поэтому в очередной раз заставила себя проглотить стоявшие в горле комом слёзы. Она не даст повода вновь исполосовать себя ножом в наказание за истерику. И уж точно не позволит ему насладиться представлением: ведь этот больной выродок может принять её слёзы за сигнал капитуляции. А она не сломается.