812c16bc4d48fdee984253428f1a0f6d

По возвращении в Лондон я встретился с сэром Рагглсом Брайсом. Никто не смог бы отнестись ко мне с более теплой симпатией или более полным пониманием. Я вручил ему свой отчет и со всем доверием передал это дело в его руки. Я описал друзьям Оскара условия его заключения и заверил их, что вскоре они улучшатся. Вскоре я узнал, что в тюрьме назначили нового начальника, Оскар получил книги и письменные принадлежности, ему разрешили газовое освещение допоздна - его нужно было приглушать, но можно было не выключать. Фактически с того момента с ним обращались со всей возможной добротой, вскоре мы узнали, что Оскар переносит тюремное заключение и тюремную дисциплину даже еще лучше, чем можно было бы ожидать. Сэр Ивлин Рагглс Брайс, очевидно, устранил трудности в истинно гуманном духе.

Позже мне сообщили, что Оскар начал писать в тюрьме "De Profundis", и это также внушило мне большие надежды: ни одна другая новость не смогла бы доставить мне больше удовольствия. Мне казалось, что Оскар определенно оправдает себя перед людьми. превратив наказание в промежуточный этап своего развития. И с этой верой, когда пришло время, я решился обратиться к сэру Рагглсу Брайсу с новой просьбой.

- Конечно же, - спросил я, - Оскар не будет отбывать полный срок заключения? Конечно же, ему скостят четыре-пять месяцев за хорошее поведение?

Сэр Рагглс Брайс выслушал мою просьбу с сочувствием, но сразу меня предупредил, что любое сокращение срока стало бы скорее исключением, Но он мне сообщит, что можно сделать, если я зайду к нему через неделю. К моему удивлению, он не был уверен даже насчет хорошего поведения.

Я вернулся в конце недели и долго с ним беседовал. Он сказал, что хорошее поведение на тюремном языке означает отсутствие наказаний, а Оскара наказывали довольно часто. Конечно, нарушения у него были незначительные, ничего серьезного, в основном - детские провинности, но он часто разговаривал, часто опаздывал по утрам, камеру свою содержал не в столь хорошем состоянии, как мог бы, и тому подобное: всё - пустячные проступки, но свидетельство о «хорошем поведении» зависит от соблюдения столь мелочных правил. Учитывая досье Оскара, сэр Рагглс Брайс не думал, что уменьшения срока можна будет добиться с легкостью. Но для меня священных правил не существует, поистине, их можно терпеть только благодаря исключениям. Я был столь высокого мнения о Рагглсе Брайсе, о его доброте и чувстве справедливости, что решился высказать ему свое мнение по этому поводу.

- Оскар Уайльд, - сказал я, - скоро снова вернется к жизни он почти помирился с женой, начал писать книгу, смиренно несет свою ношу. Если бы его сейчас немного подбродрить, я уверен, он сделал бы что-то намного лучшее, чем делал когда-либо прежде. Я уверен, в его душе таятся гораздо более грандиозные замыслы, чем то, что мы видели. Но он невероятно чувствителен и тщеславен. Существует опасность того, что он испугается, его сломит грубость и ненависть этого мира. Он может замкнуться в себе и ничего не создать, если не будет небольшого попутного ветра. Хоть немного его подбодрить, чтобы он почувствовал, что люди вроде вас считают его достойным и заслуживающим особо доброго обращения, и, я уверен, он создаст великие произведения. Я верю, что в ваших силах - спасти человека выдающегося таланта и помочь ему добиться величайших успехов, если вы только пожелаете.

- Конечно, я хочу это сделать, - воскликнул он. - Не сомневайтесь. Я понимаю, о чем вы, но сделать это будет непросто.

- Неужели вы не видите никакой возможности? - настаивал я. - Подумайте, что можно сделать, как министр иностранных дел мог бы вмешаться, чтобы Уайльда освободили на несколько месяцев раньше.

Немного подумав, он ответил:

- Поверьте, власти желают помочь в любом хорошем деле, более чем желают - я уверенно могу говорить не только за себя, но и за министра иностранных дел, но вы должны дать нам какое-то обоснование для действий, какую-то причину, о которой можно твердо заявить и которую можно отстаивать.

Я не понял, куда он клонит, так что упорствовал:

- Вы ведь признаете, что причина существует, что помочь Уайльду - благое дело, так почему бы этого не сделать?

- Мы живем, - ответил он, - в соответствии с парламентским уставом. Представим, что такой вопрос задатут в парламенте, а учитывая нынешнее состояние умов, думаю, его могут задать, и что мы ответим? Мы ведь не можем твердо заявить, что, надеемся, Уайльд напишет новые книги и пьесы, не так ли? Уверяю вас, этой причины было бы достаточно, но это не воспримут как достаточную причину.

- Похоже, вы правы, - пришлось признать мне. - Ну а если я вам принесу ходатайство от литераторов с просьбой освободить Уайльда по состоянию здоровья, это поможет?

Сэр Рагглс Брайс подскочил от радости, услышав мое предложение.

- Конечно, - воскликнул он, - если литераторы, люди высокого общественного статуса, напишут просьбу об уменьшении срока заключения Уайльда на три-четыре месяца по состоянию здоровья, думаю, это возымеет наилучшее действие.