812c16bc4d48fdee984253428f1a0f6d

И еще одно, последнее слово о месте Оскара Уайльда в английской литературе. Думаю, в этой книге я достаточно рассказал о ценности и важности его творчества: он наравне с Конгривом и Шериданом останется самым остроумным и смешным нашим драматургом. Пьеса «Как важно быть серьезным» занимает уникальное место среди лучших английских комедий. Но Оскар Уайльд проделал более важную работу, чем Конгрив или Шеридан: он мастерски заставляет людей не только смеяться, но и плакать. «Баллада Рэдингской тюрьмы» - самая лучшая баллада в английской литературе. Более того, это - самое благородное высказывание, полученное нами из современной тюрьмы, на самом деле - единственное возвышенное высказывание, которое когда-либо попадало к нам из этого ада ненависти и бесчеловечности. Благодаря этой поэме и духу Иисуса, дышащему в ней, Уайльд много сделал не только для реформы английских тюрем, но и для полной их отмены, поскольку они были убийственны для разума столь же сильно, сколь вредны для души. Что, кроме зла, могли принести тюремщики и тюрьма автору этих строк:

«И знаю я, - и было б мудро,

Чтоб каждый знал о том, -

Что полон каждый камень тюрем

Позором и стыдом:

В них люди братьев искажают,

Замок в них - пред Христом».

 

Поистине, разве не очевидно, что человек, который, находясь в крайней нужде, написал письмо начальнику тюрьмы, которое я здесь привел, и хотел освободить маленького ребенка за свой счет, намного превосходит судью, который его осудил, или общество, которое санкционирует такие наказания? Еще раз повторю: «Баллада Рэдингской тюрьмы», некоторые страницы "De Profundis" и, главное, трагическая судьба, которая сподвигла автора на их написание, делает Оскара Уайльда намного более интересным для человечества, чем любого из его коллег.

Злоба и жестокость поистине оказали Оскару хорошую услугу: в этом смысле его слова в "De Profundis" о том, что он состоит в символических отношениях с искусством и жизнью своего времени, оправданы.

Англичане вынудили Байрона, Шелли и Китса удалиться в изгнание, позволили Чаттертону, Дэвидсону и Миддлтону умереть в нищете и забвении, но ни с кем из своих художников и визионеров они не поступили с такой злобной жестокостью, как с Оскаром Уайльдом. Его судьба в Англии символизирует судьбу всех художников: так или иначе всех их накажут ужасные материалисты, которые предпочитают носить шоры и следовать идиотским условностям, потому что не доверяют интеллекту и не имеют вкуса к интеллектуальным добродетелям.

Всех английских творцов осудят люди, которые ниже их, так же, как осудили провожатого Данте, за их добрые дела (per tuo ben far): не следует думать, что Оскара Уайльда наказали исключительно за зло, содержавшееся в его произведениях. Его наказали за популярность и превосходство, превосходство его ума и остроумия. Его наказала зависть журналистов и злосчастная педантичность полуцивилизованных судей. По отношению к Оскару зависть переросла саму себя, ненависть судей была столь дьявольской, что Оскар навсегда заслужил сочувствие человечества. Именно судьи сделали Оскара навсегда интересным для человечества, трагической фигурой с неувядающей славой.

Конец.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Приводим два стихотворения лорда Альфреда Дугласа, которые были зачитаны в суде и которые обвининение хотело инкриминировать Оскару Уайльду. Предоставляю читателям самим судить о правомочности таких выводов. Лично мне, должен признаться, эти стихи кажутся милыми и безобидными - я бы даже сказал, академичными и не имеющими значения.

 

ДВЕ ЛЮБВИ

«СФИНКСУ»

«Две любви у меня есть - отрада и разочарованье, как два духа, что мне сулят до сих пор юдоль».

Шекспир

 

Мечтал - что на холме я в чистом поле,

У ног земля стелилась, как сады

Пустынные, покрытые на воле

Бутонами. Задумчиво пруды

Чернели в тишине; средь белых лилий

Пылал шафран, фиалки в небеса

Пурпурные головки возносили,

И незабудок синие глаза    

В сетях зелёных с робостью моргали.

Здесь были неизвестные цветы,

Что лунный свет, иль тень в себя вобрав

Природной нескончаемой печали,

Испили преходящие черты

Закатного мгновенья. Листья трав

Здесь каждою весною утончённо

Лелеял негой звёздный хоровод.

Купаясь в росной свежести ночной,

Тычинки лилий видели влюблённо

Лишь славу Божью в солнце, и восход

Не портил свет Небесный. За стеной,

Чей камень мох съедает бархатистый,

Глядел я в изумлении на край,

И сладостный, и странный, и прекрасный.

Глянь! Юноша сквозь сад прошёл душистый,

Прикрыв глаза от солнца невзначай,

И локоны в цветах его так страстно

Смял ветерок, в руке его кармин -

Гроздь лопнувшего разом винограда.

Его глаза – кристалл, был голый он,

Белей, чем снег нехоженых вершин,

Губ алость – вин пролитая услада

На мраморе, чело – как халцедон.

Взяв за руку, меня он без презренья

Поцеловал с печальной лаской в рот,

И отдал гроздь, сказав: «О, милый друг,

Тебе я покажу мирские тени

И жизни лица. С Юга, глянь, идёт

К нам карнавал, как бесконечный круг».

Но вот, опять, в саду моих мечтаний

На поле золотистом я узрел

Двоих. Один был в полном ликованье.

Прекрасный и цветущий, сладко пел