Читаем 812c16bc4d48fdee984253428f1a0f6d полностью

Я просил его дать мне 1500-2000 фунтов, купить мне ренту, или сделать что-то, что приносило бы мне 150 фунтов в год. Ты сказал, что просить его об этом не будешь, так что я сам попросил. Я сказал, что поступить так - это его долг, а он набросился на меня, жестоко облил помоями. Называл меня ужасными словами, говорил ужасные вещи, Фрэнк. Я не думал, что можно страдать сильнее, чем я страдал в тюрьме, но он бросил меня истекать кровью..., - ясные глаза Оскара наполнились слезами. Я молчал, и Оскар воскликнул:

- Фрэнк, ответь мне во имя нашей дружбы - это я во всем виноват? Кто неправ - Бози или я?

Оскар был жалок в своей слабости. Или это его любовь была по-прежнему столь велика, что он предпочитал винить во всем себя, а не своего друга?

- Конечно же, мне кажется, что не прав Бози, - ответил я. - Абсолютно не прав, - не удержался я, потом добавил:

Ты ведь знаешь - нрав у него безумный: если он даже себя восхваляет, как давеча передо мной, он для этого вгоняет себя в ярость, и ты, наверное, невольно вызвал его раздражение своим вопросом. Если бы ты воззвал к его великодушию и тщеславию, ты получил бы то, что тебе нужно, с большей легкостью, чем сейчас, когда ты взываешь к его чувству справедливости. Он мало что знает о нормах этики.

- О Фрэнк, - сказал Оскар серьезно, - я пытался донести это до него, как мог, очень спокойно и мягко. Я говорил о нашей прежней любви, о хороших и плохих временах, которые мы пережили вместе. Ты ведь знаешь - я никогда не смог бы быть с ним груб, никогда.

- Никогда не было в мире такого предательства, - злился Оскар в экзальтации. - Помнишь, ты мне как-то сказал, что единственный изъян, который ты смог найти в идеальной символике Евангелия - то, что Ииуса предал чужеземец - Иуда Искариот, а ведь его должен был предать Иоанн, любимый ученик, потому что предать нас может лишь тот, кого мы любим? Фрэнк, как верно, как трагически верно! Именно те, кого мы любим, предают нас поцелуем.

Какое-то время Оскар молчал, потом продолжил устало.

- Хотелось бы, чтобы ты поговорил с ним, Фрэнк, и объяснил, как несправедливо и зло он со мной поступил.

- Оскар, вряд ли я смогу это сделать, - сказал я. - Я не знаю ваши отношения, не знаю, какие мириады связей вас объединяют. Я принесу лишь вред, никакой пользы.

- Фрэнк, - закричал Оскар. - Ты ведь знаешь, что он виновен во всем, в моем падении и крахе. Это он втянул меня в драку со своим отцом. Я умолял этого не делать, но он меня подстегивал, говорил, что его отец не сможет ничего сделать, говорил с презрением, что его отец не сможет ничего доказать, говорил, что его отец - самое мерзкое и отвратительное существо на свете, и я просто обязан его остановить, а если я этого не сделаю, все будут надо мною смеяться, и он больше не сможет общаться с трусом. Вся его семья, брат и мать тоже умоляли меня атаковать Куинсберри, все обещали мне свою поддержку, а потом...

Ты ведь помнишь, Фрэнк, как Бози говорил с тобой в «Кафе-Рояль» перед началом процесса, когда ты предупреждал меня, умолял отказаться от безумного процесса, уехать за границу. Помнишь, как он тогда разозлился. Сказал, что ты мне не друг. Ты ведь знаешь, он вверг меня в крах, чтобы отомстить отцу, а потом бросил страдать.

И это еще - не самое худшее, Фрэнк. Я вышел из тюрьмы, исполненный решимости больше с ним не видеться. Я обещал своей несчастной жене, что больше никогда с ним не увижусь. Я его простил, но не хотел больше видеть. Я вынес слишком много страданий из-за него. Тогда он начал забрасывать меня письмами о своей любви, кричал о ней ежечасно, умолял меня приехать, говорил, что ему для счастья нужен только я, лишь один я в целом мире. Как я мог ему не поверить, как мог оставаться вдали от него? В конце концов я сдался и поехал к нему, а как только начались трудности, он набросился на меня в Неаполе, словно дикое животное, обвинял меня и оскорблял.

Мне пришлось сбежать в Париж, я потерял из-за него всё - жену и самоуважение, всё. Но я всегда думал, что он, по крайней мере, великодушен, как должно человеку с такой фамилией. Я понятия не имел, что он может быть язвительным и подлым, но теперь он стал сравнительно богат, он предпочитает транжирить деньги на жокеев, тренеров и лошадей, в которых совсем не разбирается, вместо того, чтобы вытащить меня из беды. Ведь это не слишком - попросить у него десятину, если я отдал ему всё? Почему бы тебе его не попросить?

- Я считаю, что он должен сделать то, что ты хочешь, безо всяких просьб, - признался я, - но я уверен, что мои слова не принесут никакой пользы. Когда я с ним не соглашаюсь, он начинает меня ненавидеть. Ненависть ему всегда ближе, чем сочувствие, он - сын своего отца, Оскар, и я тут ничего не могу поделать. Я не могу с ним даже поговорить об этом.

- О Фрэнк, ты должен, - сказал Оскар.

- Но, предположим, он ответит мне резко, что ты сбил его с пути истинного, и о чем тогда я смогу просить?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии