Читаем 80 лет одиночества полностью

– Лева, ты взрослый женатый человек. Неужели ты не понимаешь, что школьные отметки – не самое важное в юношеской жизни?

И напомнил, сколько в этом возрасте с ним самим было историй, которые он забыл.

– Позови к телефону свою жену, я ей всю объясню. Иметь в доме двух таких мальчишек – тяжкая ноша.

Жена действительно все понимала, и что-то удалось амортизировать.

По-настоящему сложные вопросы я на себя не брал, просил знакомых молодых психологов и психотерапевтов, самым лучшим из которых, форменным волшебником был Миша Ериш. Иногда ребята, тот же Миша, говорили:

– Игорь Семенович, а почему вы не решите этот вопрос сами? Вы же все понимаете, мы учились по вашим книгам.

– Потому, что ты это сделаешь лучше, ты практик, а я всего лишь теоретик. Я могу понять, а здесь нужна практическая помощь, это совсем другая работа.

Поэтому я был очень рад, когда в СССР появилась практическая, прикладная психология. Сегодня психологи-практики живут гораздо лучше теоретиков, хотя обилие их теоретических ориентаций (журнал «Psychologie» их всегда указывает) меня порой смущает (или веселит).

В отличие от взрослых, подростки мне не надоедали. Кроме «Орленка», я общался с крымской Малой академией наук «Искатель», даже опробовал там свои методики по изучению дружбы, потом гостил в знаменитом клубе Всесоюзного географического общества «Планета». Друг моей юности Гарик Коган, школьный учитель географии и инструктор по туризму, вовлек меня в горный туризм. Будучи в командировке в Ростове, я познакомился с замечательным клубом «ЭТО» (Эстетика. Творчество. Общение), где мне подарили супердефицитную «Эстетику словесного творчества» М. Бахтина. В Артеке подружился с лучшим начальником дружины Евгением Александровичем Васильевым. Под Ленинградом был интересный лагерь старшеклассников «Зеркальный».

Скоро я понял, что все подростковые организации – прежде всего формы общения. Городской пионерский штаб, конечно, отличается от юношеского спортивного общества или театра, но для подростков (это самый коллективный и одновременно – самый одинокий возраст) главное – возможность неформального общения друг с другом и наличие интересных и понимающих взрослых.

Между прочим, все подростковые организации, даже самые знаменитые, жили в атмосфере травли. Органы народного образования и комсомол могли понять любые корыстные мотивы работы с детьми (материальные, сексуальные, даже интеллектуальные – например, ты пишешь о них диссертацию), но не то, что детей можно просто любить. Людям, работавшим с подростками, все время приходилось в чем-то оправдываться.

В клубе «ЭТО», как и во многих подобных организациях, каждый вечер открывался тихой лирической песней. Пришла какая-то дурища из горкома комсомола, послушала и изрекла: «Теперь мне понятно, откуда у нас в городе растут сектанты!» Никаких сектантов в «ЭТО» не было, но поди докажи, что ты не верблюд.

В сорокадневном карпатском походе Георгию Александровичу Когану доверяли жизни сорока детей, и в то же время ждали, что он их обворует. Деньги были грошовые, часть давал Дом пионера и школьника, часть собирали с родителей, украсть там было нечего. В сельмаге не было чековых аппаратов, на рынке и подавно, а надо было отчитаться за каждую копейку. Вечером, когда усталые ребята засыпали, Гарик и ответственный старший мальчик до глубокой ночи писали финансовые отчеты.

Не менее страшна была идеологическая бдительность. Я с детства любил церковную архитектуру и музыку. Оказавшись в прекрасном Львове, я не мог не пойти на воскресную службу в великолепный барочный собор Святого Юра, где был потрясающий церковный хор, со мной пошли группа ребят и учительница. Я чувствовал себя немного неловко, потому что учительница и девочки были в шортах и без косынок, но верующие оказались терпимыми, увидев, что ребята ведут себя прилично, их не только не шпыняли, но даже пропускали вперед. Большинство ребят оказались в церкви впервые, служба и хор их очаровали, я с трудом увел их оттуда, потом для симметрии сводил в костел, послушали органную музыку. А вечером Гарик мне сказал:

– Ну, с Галины Васильевны нечего взять, она дура, но ты-то как не понимаешь, что детей нельзя водить в церковь? Многие ребята были там впервые, они напишут родителям восторженные письма, откуда нам знать, какую это вызовет реакцию?

– Ничего, – сказал я. – Со мной все можно. Запиши в дневнике, что в горах у костра профессор Кон провел с ребятами беседу о различии православных, католических и униатских символов (я это действительно сделал), никто не подкопается.

Проблем на самом деле не возникло. То ли ребята ничего не написали родителям, то ли родители оказались вменяемыми, но жалоб не поступило.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии