74448eab7f274976a620d6ee094a8729

- Да, безусловно. – Они вдвоем остановились рядом с изображением Чезаре, – если Ванесса хочет портрет, то в доме полно мест, где его можно повесить, но не здесь. Мой отец – гениальный человек. Сильный, умный и очень целеустремленный. Он создал империю, а потом возглавил ее.

- А почему я о нем не слышал? – Тео с интересом рассматривал портрет. Лицо по-прежнему было хищным, но вот выражение глаз будто изменилось. Теперь он смотрел надменно и с вызовом.

- Настоящая власть всегда в тени, Тео. Это не цари и не президенты, они, скорее символы, атрибуты власти. Они принимают законы, заключают договоры и пакты, произносят пламенные речи, перерезают атласные ленты на открытиях, поддерживают людей в тяжелое время, ведут к процветанию народ и нации. Но реальная власть она всегда в тени. Она, как деньги, и реальна, и виртуальна одновременно. Деньги есть у всех, но они на самом деле никому не принадлежат, но кто-то все это контролирует и манипулирует всеми из тиши собственного кабинета.

В животе у Тео опять забурчало. Омега жалобно посмотрел на альфу. Доминик подхватил голодное создание на руки, и пошел быстрыми широкими шагами в комнату.

Когда Тео, разморенный от горячей воды, вышел из ванной, он обнаружил у камина расстеленную шкуру какого-то животного и маленький столик. На тарелках лежали колбаски, крупные куски сыра, овощи и, как ни странно, зефир. Доминик сидел у камина и помешивал угли кочергой. Тео, взяв подушку, уселся рядом. Альфа нанизал колбаски на длинные металлические шпажки и дал одну шпажку Тео. Доминик показал, как можно подрумянить колбаску. Оказывается, это было очень интересно! От угольков шел равномерный жар, а когда колбаска лопнула, сок попал на угольки, взметнулся язычок пламени, и резко запахло жареным.

Они поджарили по паре колбасок, а потом Тео попытался пожарить сыр. Он плавился и пытался стечь по шпажке. Тео перехватил беглеца вилкой, а когда убрал шпажку от огня, сыр застыл бесформенным кусочком. Когда омега укусил его, он заскрипел как кусочек резины на зубах, но на вкус был просто восхитительным! Доминик прилег на шкуру и с удовольствием наблюдал, с каким воодушевлением Тео хозяйничает у камина, позабыв обо всех своих тревогах.

Он вспомнил, как дед Август развлекал его, маленького Доминика, после того, как его мама в очередной раз нанесла визит к родителям. Доминик помнил, как он отчаянно страдал из-за холодности матери. Хорошо, что любви деда ему хватало с запасом! Надо будет поговорить с матерью о ее поведении с Теодором. Тем временем Тео попробовал поджарить зефир! Сколько восторгов! Доминик только вздохнул, какой еще Тео все-таки ребенок. Он в его годы был более зрелым.

Наверное, из-за полувзрослой жизни в пансионе, где контроль во время занятий причудливо переплетался с бесконтрольностью остального времяпрепровождения. Когда ошалевшие от избытка денег и свободы, подростки придумывали одну забаву изощреннее другой, а воспитатели, которые, по мнению родителей должны были контролировать их чад, попросту выманивали у своих подопечных деньги на организацию всевозможных вечеринок, попоек и оргий, в которых подчас принимали участие и ученики и воспитатели. Учителя также сглаживали скандалы, и зорко следили, чтобы все не выплыло наружу под любопытные объективы безжалостных папарацци, а, главное, не дошло до грозных родителей.

Когда Доминику исполнилось четырнадцать, отец «подарил» ему на день рождения «специального друга», омегу по имени Шу. Двадцати двух лет отроду, он был смуглым и кареглазым, от него призывно пахло сладкими яблоками. Он так восторгался юным альфой, говорил такие искрение комплименты, что у юноши кругом шла голова. Омега должен был быть горничным и присматривать за гардеробом, но на самом деле, он профессионально соблазнил подростка и ввел его в мир секса, многое объяснил, многое дал попробовать. Когда у Шу были течки, они уезжали в небольшую гостиницу и там занимались любовью, как два одержимых кролика.

Доминик никого не подпускал к «своему» омеге, ревниво охраняя от возможных посягательств. Когда Доминику исполнилось шестнадцать, он случайно узнал, что у Шу есть любимый альфа, а он, Доминик, просто способ заработать на собственный бизнес. Альфа внутри него почувствовал себя оскорблённым и Доминик избил Шу. Он в первый и последний раз поднял руку на омегу. Когда обида отступила, и он увидел разбитое лицо омеги, которое столько раз с восторгом целовал, ему стало мучительно стыдно за происшедшее. Он отвез его в больницу и был с ним рядом, пока ему оказывали помощь.

Шу рассказал ему, что он заключил контракт с его отцом на три года для оказания Доминику специальных услуг. Они тогда проговорили всю ночь о любви, верности и ответственности перед партнером. А утром альфа заехал в офис к отцу и разорвал контракт омеги, спасая того от неустойки. Он выделил Шу из карманных денег сумму, достаточную для открытия собственного ресторана, и отпустил его с миром.