7157629d954242e5c8b0a150edd9f68f

— Меня зовут Юри. Я — знахарь. Лечу людей и живность травами. Вижу, что часто мучают тебя, добрый человек, головные боли, да и спишь ты плохо. Позволь помочь тебе!

И… Виктор позволил… Уверяя себя, что это нужно для доказательства его вины.

Ибо « в первые времена инквизиции не существовало прокурора, обязанного обвинять подозреваемых лиц; эта формальность судопроизводства выполнялась словесно инквизитором после заслушания свидетелей; сознание обвиняемого служило обвинением и ответом. Если обвиняемый признавал себя виновным в одной ереси, напрасно уверял он, что он не виновен по отношению к другим; ему не разрешалось защищаться, потому что преступление, за которое он был предан суду, было уже доказано. Его спрашивали только, расположен ли он сделать отречение от ереси, в которой признавал себя виновным. Если он соглашался, то его примиряли с Церковью, накладывая на него каноническую епитимью одновременно с каким-нибудь другим наказанием. В противном случае он объявлялся упорным еретиком, и его предавали в руки светской власти с копией приговора». ****

Инквизитор много времени проводил с Ведьмаком, который хоть и был брошен в темницу, но… на чистое мягкое луговое сено. Два раза в день его выпускали или прогуляться по саду около замка Инквизитора (и последний часто присоединялся к нему для беседы-допроса), или приводили в главный зал, чтобы откушать с Виктором.

Юри попросил, чтобы ему привезли из его дома травы, и принялся лечить всех местных слуг, охранников и самого Виктора (а иногда и жителей этого городка, когда те прознали о появлении такого талантливого знахаря). Инквизитор только удивлялся-восхищался результатами этого лечения да записывал все этапы общения с прислужником Дьявола в свои толмуты-допросные книги.

Чем дольше Виктор общался с Юри, чем больше наблюдал за его работой, тем острее ощущал, что парень — чист, не виновен, умён и образован. Но… Не должны, не могут быть люди такими умными, добрыми, заботливыми. От лукавого всё это…

Вот и стоит суровый Инквизитор на коленях и молится всем святым, понимая, что никто и ничто ему уже не помогут, ибо он… страшно подумать, а уж в слух произнести вообще постыдно… он… ЛЮБИТ ВЕДЬМАКА!

Et ne nos inducas in tentationem,

sed libera nos a malo.

Amen.***

_______

* Я есть закон и правда (название 1 главы)

** Генри Чарльз Ли. История инквизиции в средние века. Т. 1. — СПб., 1911

*** «Pater noster» («Отче наш», или «Молитва Господня») — основная молитва в христианской традиции. Она содержится в Евангелии от Матвея (6:9–13) и в Евангелии от Луки (11:2–4). Это единственная молитва, которую предложил сам Иисус.

Синодальный перевод

Отче наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твоё;

Да приидет Царствие Твоё;

Да будет воля Твоя

и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши,

как и мы прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение,

но избавь нас от лукавого.

Аминь.

**** Х. А. Льоренте. Критическая история испанской инквизиции (Histoire critique de l’Inquisition espagnole. Paris, 1818). Том I

========== Audio vocem de mirabili futuro… ==========

Audio vocem de mirabili futuro,

Matutinam vocem, rore humidam.

Audio vocem, et pericula ventura

Turbant mentem, sicut puero cuidam.*

POV Юри от лица его внутреннего я

Я не знаю, кто мои родители, были ли и есть ли у меня родственники, кому я обязан тем, чем или кем являюсь. Я ничего не знаю или не помню. Со мной остались только мои странно-ужасные, загадочно-яркие сны (или фрагменты забытых воспоминаний?).

В этих снах я вижу Золотой Храм, заполненный до отказа людьми всех возрастов. Кто-то кричит, словно безумный, кто-то плачет, кто-то молится, кто-то непристойно ругается, кто-то целуется или занимается сексом, кто-то молча прижимает к себе двухлетнего черноволосого мальчика. Меня?

— Мамочка! Почему мы здесь? Мне очень, очень страшно!!!

Вот на помост, возвышающийся над людьми так сильно, что всем приходится задирать голову вверх, чтобы хоть что-то увидеть, поднимается старик. Да, он очень стар, но в каждом движении его рук, ног, головы чувствуются скрытая мощь, сила и какая-то упёрто маниакальная одержимость. Все замолкают. Старик простирает руки над толпой, сначала рассказывает ужасные вещи, а потом начинает петь:

Mirabile futurum, ne esto mihi durum,

Ne esto mihi durum, ne esto durum.

Origine ex pura ad optimum futurum,

Ad optimum futurum iam nunc egressus sum.*

Сначала он поёт один, и его сочный низкий гипнотический голос плывёт над дико-безумно-бешеной и напуганной толпой, успокаивая людей. Потом взмывает ввысь к сводчатому потолку, в котором открывается люк, и на стены, иконы и людей начинает литься золотой свет. Чего? Солнца? Луны? Нескольких солнц или лун?

Толпа было начинает ему подпевать, но голосов становится всё меньше и меньше, так как, как только золотые лучи попадают на человека, тот исчезает. Навсегда.