6928f3a28d6b44bf95a792edd2659720

Это и была вторая вещь, которую понял дракон, переступив порог: сидящий в кресле человек — его неразлучник, спасти его необходимо любой ценой. Мысль снова и снова возвращалась к причинам, сподвигшим колдуна на два сложнейших ритуала, один за другим, и все только для того, чтобы извести его, Федора. Допустим, шептун ничего не знал о драконах, потому что если бы знал, не стал бы вредить — это не имеет смысла. Как тогда выглядит привязанность неразлучников к своему дракону? Возможно, колдун посчитал, что на него наводят приворот? Невероятно мощный и неэкранируемый. И ответил соответственно своим представлениям о симметрии. Тогда почему же он предупредил о проклятии, наложенном на кинжал? Скорее всего, увидел в Федоре единственный шанс на спасение. Или подействовали, наконец, те незримые узы, что должны спаять дракона и неразлучника воедино.

Лоддер обернулся чрезвычайно быстро, но Федору все равно показалось, что прошли чуть ли не века. Взяв мел, дракон начертил круг, вписал в него несколько рун, высыпал себе под ноги перец и приказал лоддеру насыпать вокруг себя круг из соли:

— Это чтобы ты не пострадал, если что, — пояснил он.

— Так что вы собираетесь делать? — спросил лоддер.

— Ситуация критическая, нужно действовать быстро, но я ничего не знаю об этом кинжале и проклятии на нем. Я вижу, что он вытягивает силы и саму жизнь. Все, что мне приходит в голову из того, что можно сделать прямо сейчас без длительной подготовки — это изолировать ту часть тела, которой касается заговоренная сталь. Не самое лучшее решение, однако, другого у меня пока нет.

Завершив приготовления, дракон воззвал к своей магии и своим знаниям, чтобы сковать холодом плоть. Одежда умирающего покрылась инеем, как и его волосы, открытые участки кожи покраснели. Федор подцепил когтем ткань возле раны и обнажил кожу, распоров одежду. Затем он процарапал на теле неподвижного шептуна круг, заключив в него торчащий из груди кинжал. Иней на волосах и ресницах раненного начал стремительно таять, капельки воды побежали по коже.

Федор приложил ладони к грудной клетке, делясь с обессиленным колдуном собственной магией и через пару мгновений тот открыл глаза.

— Я погружу тебя в сон, — уведомил дракон, — затем доставлю к себе и попытаюсь найти способ извлечь кинжал так, чтобы никто не погиб.

— Лишнее, — решительно прохрипел колдун, попытавшись подняться. — Благодарю вас за спасение моей жизни, но, полагаю, что и сам в состоянии…

— С этой штукой, торчащей из груди, ты даже передвигаться сможешь с большим трудом, — сердито перебил Федор, поддержав пошатнувшегося мужчину. — И еще: тебе через каждые три часа нужно вливание силы. Иначе скопытишься. Мне вообще-то не нужно твое разрешение! Звездец какой-то! Сначала чуть не угробил меня, потом — себя, а теперь еще делает вид, что мы едва знакомы!

Дракон, рассердившись, тихо зарычал и, не слушая больше колдуна, наслал на него беспамятный сон.

— Тоха, — обратился Федор к замершему в удивлении лоддеру, — тебя здесь не было и ты ничего не видел, ясно?

— Э… — растерянно протянул парень, не ожидавший от дракона столь странного поведения, — а… у меня проблем не будет?

— Каких, например? Ты же позвонил мне потому, что испугался защитников, якобы они повесят на тебя смерть Дамира, да? Следовательно, кроме тебя и меня, никто ничего не знает.

— Да. А что теперь будет с Дамиром? Вы знакомы, что ли?

— Типа того. Как только я найду способ извлечь кинжал, все будет хорошо. А пока ему необходим присмотр, пусть он сам с этим и не согласен. Знаешь, что, пожалуй, можешь звонить мне, если опять что-нибудь случится. Вокруг тебя вечно что-то происходит.

***

Попервоначалу Дамир предположил, что находится на положении пленника. Все-таки его утащили куда-то, совершенно не поинтересовавшись мнением на сей счет. Однако, сложно представить себе похитителя, столь трепетно относящегося к узнику. И зачем этому созданию его лечить? Непонятно. К сожалению, колдун чувствовал себя слишком плохо, для того, чтобы задавать вопросы. Он почти все время спал. Даже не спал, ибо когда спишь, видишь сны, а это было какое-то беспамятство. Затягивающее, черное, без образов, без мыслей. Его нельзя было назвать неприятным, скорее оно было никаким. Эдакий провал с ничем. Иногда колдун открывал глаза и видел рядом мужчину, тот держал его за руку и делился магией, но Дамир не мог вымолвить ни слова, не мог ни о чем спросить, настолько был слаб.