6928f3a28d6b44bf95a792edd2659720

Шептун за свою длинную жизнь не раз сталкивался с насилием. Он ранил, его ранили. Приходилось ему перевязывать чужие раны, и даже как-то раз участвовать пусть и в небольшом, но сражении. Кинжал убийцы — волшебный, поэтому старик без труда пробил своими тонкими дрожащими руками ребра, но все равно, судя по всему, сердце не повреждено. Дамир чувствовал, как оно бьется. Легкие пострадали наверняка, но это ведь еще не приговор — моментально от такого не умирают. Однако, шептун отчетливо чувствовал, что его силы стремительно уходят. Тело затопило такой слабостью, что нечего и думать о том, чтобы подняться из глубокого кресла. Дамир начал лихорадочно размышлять о том, как подать знак, но, к счастью, этого не понадобилось — посетитель не стал дожидаться отклика и зашел в комнату.

«Антон!» — с некоторой досадой подумал Дамир, узнавая молодого человека.

Разочарование его объяснялось тем, что именно от этого субъекта помощи ждать не приходилось. Юноша принадлежал к роду легкомысленных и вместе с тем трусливых существ — лоддеров. Насколько шептун знал их породу, скорее всего лоддер попросту убежит, испуганный неожиданной картиной. И впрямь: увидев в кресле истекающего кровью хозяина квартиры, парень ахнул, прижал пальцы ко рту и вихрем выскочил за дверь, совершенно некультурно ею хлопнув.

«Не везет!» — констатировал медленно умирающий шептун.

Он начал лихорадочно размышлять — что в его положении можно предпринять для спасения? Сотовый телефон остался на тумбочке в прихожей, до него не добраться. Старомодный стационарный телефон располагается в той же прихожей. Любопытно, если постучать по полу, возымеет ли это эффект? Может, бдительные соседи заволнуются, услышав продолжительный равномерный стук, поднимутся на этаж… а кто, кстати говоря, живет снизу? Дамир припомнил, что никогда не встречался с этими людьми. Вот с дамой, проживающей этажом выше, имел несчастье познакомиться. Эта невнимательная дама заливала его раза три. Впрочем, не слишком сильно. На потолке после этого возникло желтое пятно, но мужчина нанял двух маляров, возвративших потолку первоначальную белизну. Как же ее звали, эту рассеянную мадам?..

Сознание Дамира уплывало. Его разум цеплялся за несущественные мелочи, нырял в прошлое, мысли разбегались, мужчине никак не удавалось сосредоточиться на главном. Да и был ли в этом смысл? Его мышцы, отравленные волшебным кинжалом, уже не были способны на сколько-нибудь значимое усилие. Даже постукивание вышло столь тихим, что вряд ли способно было привлечь чье-то внимание.

— Вот, вот! Глядите!

Голоса, донесшиеся до слуха шептуна, вырвали из полуобморочных видений, но сфокусироваться на действительности было невероятно тяжело. Склонившийся над ним мужчина расплывался от непроизвольно набежавших слез, а Антон, выглядывающий из-за спины незнакомца, выглядел бесформенным разноцветным пятном. Вдруг черты лица неизвестного мужчины оплыли, побежали волнами, принимая иную форму; на Дамира дохнуло чужой силой, и разум кольнуло узнаванием. Шептун поморщился, окончательно уверившись в собственном невезении, ведь на него смотрело то самое существо, которое он пытался извести темным ритуалом. Интересно, что он тут делает? И кто же это, в конце концов? Вот так, сходу, Дамиру было сложно распознать, к какому народу принадлежит создание, видимо, вид был достаточно редок.

— Глупый неразлучник! — голос звучал как сквозь вату, Дамир был определенно не согласен с данным определением, однако на возмущение не хватало сил.

Впрочем, когда неприятное создание потянуло руку к кинжалу, шептуну пришлось разлепить онемевшие губы:

— Нет! Заклятье! — прокричал-прошептал Дамир, и пальцы существа замерли в нескольких миллиметрах от львиной головы. — Не тронь. Он заговорен. Погибнешь…

Сказав эти слова, Дамир потерял последние силы, темнота навалилась на него, гася сознание.

— Так, Тоха, быстро! Мне нужен мел, соль, перец — можно молотый, можно в горошинках. Давай, бегом! — Федор, а это был именно он, повернулся к лоддеру, и тот, кивнув, споро умчался.

Пока скорый на ногу лоддер доставал нужные предметы, Федор стоял и всматривался в бледное лицо умирающего мужчины. Все, что он мог сейчас предпринять, это поймать отлетающую душу, если, конечно, кинжал не впитает ее в себя, что будет очень некстати. Федор, едва войдя в комнату, понял две вещи: именно этот человек был тем колдуном, который атаковал его, совершив ритуал возле кладбища. Души узнали его и заволновались, кожу груди защекотало, даже немного больно стало. Федору показалось, что он слышит шепот, ощущает чужое желание — выйти вовне и уничтожить, растащить на клочки того, кто причинил душам столько боли темным ритуалом.

Федор погладил рисунок, стремясь успокоить дергающиеся фигуры:

— Нельзя, мои хорошие. Нельзя ему вредить. Он мой суженый… ну, ну, не волнуйтесь так — это же не я выбираю. Такова воля высших сил. А без него не быть мне настоящим драконом.