6928f3a28d6b44bf95a792edd2659720

— Скажи честно: ты это специально, да? — с сердцем спросила Матрена. — Чтобы он психанул и послал меня лесом, да? А без напарника, да еще с таким перерывом, мне в отряде делать нечего.

— Не, ну с чего ты взяла, — смущенно прогудел Матвей.

— Да потому, что ты уже год нудишь, что не хочешь меня выпускать на работу! Хватит уже, а? Сколько можно душу из меня тянуть, ты же знал, прекрасно знал с самого начала, что этот день настанет: я закисну дома и снова вернусь в строй.

— Я все понимаю, но мне все равно это не нравится, — пробурчал Матвей, отводя взгляд.

Женщина неодобрительно поджала губы и встала у мойки. Побежала вода, руки привычными движениями намыливали чашки и тарелки, Матвей пару минут понаблюдал за преувеличенно сосредоточенной женой и молча вышел. То, что происходило, было ожидаемо, но от этого — не менее грустно. Маг может уйти в отпуск, может завести семью и на долгие годы забыть об опасностях службы в отряде, но однажды он вернется. Уют и тишина — приятная передышка, остановка в трудном пути. Что ж, по крайней мере, Матрена согласилась работать с напарником, это безопаснее, чем в одиночку. Матвей тихо завыл, глуша звуки собственной ладонью: прощайте спокойные семейные вечера и долгие прогулки, здравствуйте звонки в любое время суток и: «Милый, прости, мне надо бежать!».

Когда стемнело и дети разошлись по кроватям, Матвей положил ладони на теплые плечи жены, та в ответ накрыла его кисти своими.

— Не грусти, волчара, — глаза женщины тускло блеснули синим, — теперь твоя очередь за меня волноваться. Будешь подогревать мне ужин и трезвонить, когда я задерживаюсь, да?

***

Федор вышел из своего дома и потопал к метро. Была у него одна идейка по поводу заработка — вроде, на разгрузке вагонов нужны сильные мужики, надо попробовать устроиться. Неизвестно, примут ли его, но хотя бы попытаться стоило. Так как фиг знает, какой у них там график работы, он решил выйти из дома часиков в десять, скататься на сортировочную, поговорить с людьми, может, что и получится.

В старом спальном районе, где жил мужчина, было больше каких-то узких улочек, чем полноценных широких улиц, с проезжей частью и тротуаром. Зачастую машины ездили там же, где ходили люди, и никого это не удивляло, так как на первый взгляд было не ясно — то ли это тротуар, то ли дорога. Зимой же это все вообще превращалось в форменное безобразие. Чиновники по зомбоящику регулярно сообщали, что они закупили разного-всего и теперь-то уж дивизия тракторов отлично уберет город. Но стоило горожанину выйти на улицу, как начинались жестокие галлюцинации: снега полно, а трактора — ни одного. Короче, зима, как всегда пришла внезапно…

Мужчина пробирался по сугробам, ледяной ветер вымораживал щеки и нос, это все было привычно, но в какой-то момент совсем уж запредельный холод прошелся по затылку, приподнимая волоски и заставляя каменеть мышцы. Федор чуть не споткнулся — слишком знакомо было это чувство, слишком неуместно здесь, на гражданке, где пули не просвистывают над головой. Не раз и не два этот самый особенный холодок тревожил Федора и всегда он предвещал опасность. Федор, почуяв одеревенение, успевал отпрыгнуть, а потом земля вздымалась фонтанчиками пуль совсем рядом. Сейчас он, так же, как тогда — не раздумывая, шарахнулся в сторону, и на место, где он должен был находиться, рухнул кусок льда.

— Бля!!! Чтоб вас ебали хуем косматым против шерсти волосатым! — сердито пробурчал мужчина и посмотрел наверх.

Посмотрел и замер: там было на что заглядеться — частокол длинных, причудливо изогнутых сосулек.

Красиво, конечно, не передать. Но не очень безопасно, так что Федор навострился поскорее пробежать опасное место. Главное дело — никак из-под сосулек этих было не уйти: дворники-гастарбайтеры выбивались из сил, но трактор заменить не могли. Поэтому, вместо полноценно расчищенного тротуара, около дома шла узкая полоса утоптанного снега, там можно было пройти, с обеих же сторон вздымались сугробы. Взрослому человеку минимум по пояс. А наверху, с крыши, свисали хищные зубцы сосулек, самая маленькая — полметра длиной.

«Странное дело, вроде не капает и даже подморозило сегодня. Чего она шлепнулась-то?»

Федор раздумчиво поглядывал наверх, и вдруг волосы у него на голове буквально зашевелились от ужаса. Сначала холод сковал затылок столь сильно, что стало почти больно, а потом он увидел, как огромный пласт снега, льда и сосулек у него над головой зашевелился и стал медленно ползти в сторону края.

— Еб!!!