6928f3a28d6b44bf95a792edd2659720

Зверь нерешительно мялся, по бетонному полу тихо пошкрябывали когти, в темноте было плохо видно, а Федору очень хотелось понять — отчего же Юрий медлит, так что мужчина нащупал волосатую руку, затянул встрепыхнувшееся и даже немного сопротивляющееся существо в квартиру, закрыл балконную дверь и включил настольную лампу.

Юрий растерянно хлопал единственным глазом, дергал большими ушами и безуспешно пытался вырвать свою тонкую кисть из Федорова захвата.

— Не пойму, как же ваш брат мужиков-то насильничает, коли вы все такие тощие? — пробурчал Федор бесцеремонно вертя окончательно стушевавшееся существо из стороны в сторону.

— Ай! Больно! Пустите… — мыш снова начал дергаться, намекая на то, что лапа мужчины давит слишком сильно.

— Щас еще не так больно будет! — угрожающе проговорил Федор. — Вы, молодой человек, вообще понимаете, что творите? В ваших способностях причинить мне вред я, уж не обессудьте, несколько сомневаюсь, а вот в моих возможностях накатать докладную, можете быть твердо уверены. И давно вы ночными вылетами балуетесь? Многих уже успели… хм, осчастливить?

— Так я это… меня бес попутал. Я же никогда, честно! Да вы сами подумайте — холод же! — пролепетал мыш, застенчиво прикрывая крылом свой гордо стоящий половой орган.

— А летом? — въедливо уточнил Федор и встал так, чтобы крыло не мешало поглядывать на мышиное достоинство.

— Так у меня же пора только сейчас, а раньше, ну, я почти не перевоплощался, даже думал, что свезло и я больше человек… И что теперь будет? — спросил мыш обреченно. — Меня — в резервацию?

Мыш-переросток с большим круглым глазом смотрел на Федора с таким несчастным видом, что тому даже жалко его стало:

— Я одного не понимаю, Юрий, зачем вы так далеко от дома улетели? Да еще в такой мороз. И кроме того — приземлились на первый попавшийся балкон? Это же… совсем как-то глупо, уж извините.

— Не знаю! — с отчаянием в голосе произнес летучий мыш и грустно шмыгнул черной пуговкой носа.

— Пил, да? — понимающе спросил Федор.

— Нет, что вы! Просто перевоплотился, а потом все как в тумане и потом я уже здесь, а тут — вы.

Существо горестно потерло глаз и грустно уставилось на Федора, тот, подчиняясь внезапному порыву, успокаивающе почесал шерстку между ушами. Попобава удивленно заморгала, но, преодолев собственное смущение, шагнула поближе, почти прижавшись. Мужчине кровь бросилась в лицо и в совсем другое место. Отчего-то Юрий показался ему очень привлекательным. Настолько, что, снова взяв его за руку, Федор потянул существо к уже разложенному дивану.

— А я прямо как чувствовал, что вы сегодня заглянете! — проникновенно заявил Федор, усаживая дорогого гостя.

— Да? — неуверенно переспросил Юрий.

— Ага, — радостно кивнул Федор, начиная ненавязчиво поглаживать крыло.

На ощупь попобава была очень приятной, а еще существо оказалось чрезвычайно стеснительным — оно глядело на мужчину с недоверчивым удивлением, плотно сжимало коленками собственные кисти, прикрывая пах, а от поцелуя в плечо нервно поежилось. Впрочем, попыток отодвинуться или — вообще улететь, Юрий не предпринимал, поэтому Федор продолжил обнимать покрытое мягкой шерсткой тело.

— А… э… я что-то не догоняю, — Юрий, видимо, решил все-таки прояснить ситуацию, — что… что вы вообще делаете?

— Юрочка, ты же уже не маленький, наверное, знаешь, что дяди друг с другом делают?

— Но… но вы же сами сказали! Про заявление и вообще, — растерянно проблеял мыш, выпучивая единственный глаз в крайнем изумлении.

— Юр, ну ты попобава или нет? — возмутился Федор. — Хватит рассусоливать, давай уже насилуй! Ладно, с насилием я, конечно, погорячился, ты какой-то… некрупный. Ну, растляй тогда. Склоняй, во!

Мыш немного приободрился от этого призыва и осмелился положить Федору на колено ладошку. Федор поглядел на трепещущие в волнении уши, часто моргающий глаз, робкую зубастую улыбку и вынужден был признать, что, по всей видимости, попобава из парня никакая. Агрессии — ноль.

Существо смущалось и явственно конфузилось от сознания того, что оно голое и эрегированный член ничем не прикрыт; в его поведении проскальзывала опаска: создание немного побаивалось гораздо более мощного Федора и дотрагивалось до мужчины осторожно, даже в некотором роде деликатно.

Глядя на это стеснительное, безвоинственное существо, сложно было вообразить, что оно способно кого-то изнасиловать. Федор приложил массу усилий для того, чтобы оно перестало зажиматься и наконец-то перешло к действиям более активным, чем быстрые поцелуи и еле ощутимые поглаживания. Можно сказать, мужчине пришлось Юрия на себя затаскивать. Почему-то вспомнились строки из песни:

«Меня на бабу и домкратом не поднять» (3)

Вот именно таким, трудно подъемным, оказался Юрий. Правда, не из-за непосильного шоферского труда, как в песне, а из-за робости. Попобава то и дело останавливалась, и Федор натыкался на озабоченный, тревожный взгляд ее глаза.

— Ну, чего опять? — спросил он в очередной раз, уже с определенной долей раздражения.

— Не понимаю, зачем это вам?

— Юр, ну ты чего, а? Зачем люди трахаются? Это приятно!