687d1af9c0438e317469611e8e7649c4

Мне нужно заняться своим обычным уходом за кожей, который является не столько рутиной, сколько случайными попытками смыть макияж с лица и, возможно, нанести немного масла, — я указываю на Кипа. — Не говори Норе. Она серьезно относится к процедурам ухода за кожей. В любом случае, сегодня мы должны спать вместе, но я не обязана с тобой разговаривать. И, черт возьми, клянусь, если ты попытаешься прикоснуться ко мне во сне или я хотя бы почувствую стояк, то сделаю себе пару сережек в виде твоих яиц, — пообещала я.

Затем ушла в ванную. Я задержалась гораздо дольше обычного и демонстративно проигнорировала Кипа, когда он прошел мимо меня.

Затем быстро разделась, надев безразмерную футболку и фланелевые пижамные штаны, и свернулась калачиком в постели, притворяясь, что сплю, когда он вышел из ванной.

Чертовски трусливо.

 

Но это сослужило мне хорошую службу, когда кровать прогнулась и запах Кипа пропитал мои простыни.

Мне понравилось. Немного.

Я почти ожидала, что он испытает судьбу и попытается сблизиться со мной. Но он этого не сделал. Он сохранял дистанцию.

Так и нужно.

Я не разочарована.

Кип

Выбраться из постели, не разбудив Фиону, оказалось несложно.

На самом деле, и ее будильник, и мой сработали довольно громко, а она даже не пошевелилась. Мне пришлось наполовину перелезть через нее, чтобы вырубить ее телефон.

Ничего.

Она спала как убитая.

Ситуация жуткая, потому что я был наполовину сверху нее и возбудился, как только посмотрел вниз на ее спящую фигуру и увидел, что футболка, которая была на ней, соскользнула с плеча, обнажая гладкую загорелую кожу.

У меня встал из-за ее плеча.

И из-за лица. Выражение, которого было нахмурено, а не умиротворено. Казалось, она с кем-то спорила во сне.

Это заставило меня улыбнуться. И внутри возникло совершенно дурацкое желание смахнуть волосы с ее лица.

Я отогнал это чувство.

Господи, совместная ночевка меня потрясла. И мамин приезд.

Я заставил себя вылезти из постели и принять холодный душ, выбросив из головы все мысли о Фионе и ее гребаном плече.

 

Мысли о жене. Твоей настоящей гребанной жене, ты, кусок дерьма.

Да, от этого у меня почти сразу же встал.

Фиона все еще спала, когда я закончил принимать душ и оделся.

Черт возьми. Для одинокой женщины небезопасно спать так крепко.

Особенно потому, что она регулярно «забывала» запирать входную дверь.

Мы говорили об этом.

Скорее всего, спорили, потому что Фиона ненавидела, что я приказывал ей.

По глупости, я с нетерпением ждал этого спора.

Выходя из комнаты, я почувствовал запах кофе. Меня не удивило, что мама встала так рано.

Она была закутана в халат и заглядывала в холодильник.

— Дорогой! — воскликнула она, увидев меня. В руках она держала коробку с яйцами. — Что насчет блинчиков? — она нахмурилась.

—

Фиона

придерживается

какой-нибудь

низкоуглеводной диеты? — она задумалась. — Нет, — решила она, не дожидаясь моего ответа. — Ей нужны углеводы. Лишние изгибы еще никому не повредили.

Холодильник захлопнулся, и она начала наугад открывать и закрывать шкафчики.

— Что это за организационная система такая? — воскликнула она. — Сковородки должны быть рядом с духовкой, а не напротив, —металл лязгал, как будто сейчас не шесть утра и в доме больше никто не спал.

С другой стороны, я мог бы начать тут ремонт, Фиона бы не проснулась.

— После завтрака я переделаю все подругому, — сказала мама, ставя сковороду на плиту.

 

— Господи, мам, — пробормотал я, двигаясь вперед в направлении кофе. — Тебе не нужно ничего переставлять.

Я испытал ужасное чувство дежавю. Она вела себя также с…

раньше.

Не помогло и то, что я уволился вскоре после того, как женился.

Мы были молоды. Мама думала, что помогает Габби привести дом в порядок.

— Фиона не будет возражать, — сказала мама, махнув рукой. —Сядь, — она указала на барный стул. — Я принесу тебе кофе. Знаю, как ты это воспринимаешь. К тому же, мне нравится возиться с этой кофеваркой, — она кивнула на эспрессо-машину на стойке.

Единственная вещь на кухне, которой Фиона пользовалась ежедневно.

Она серьезно относилась к своему кофе и всегда бормотала о «грязной воде под название кофе в Америке».

Хотя это меня расстраивало, я знал, что ссориться с матерью, особенно в шесть гребаных часов утра, бесполезно. Вместо этого я подошел к барному стулу.

— Мам, — сказал я, пока она возилась с эспрессо-машиной. —Серьезно. Не переставляй ничего.

— Потом поблагодаришь меня, — сказала она возле кофеварки.

Блять.

Она не собиралась слушать. Если только я не разозлюсь на нее. А

я не хочу грубить ей. Это работа моего отца.

— Я обожаю Фиону, — почти прокричала она сквозь низкий рев кофеварки. — Она красивая, забавная, и ее замечательный акцент!

Она потянулась за кружкой и с грохотом принялась готовить кофе.

— Я расстроена из-за того, что меня не пригласили на свадьбу и даже не сказали о существовании Фионы, но прощаю тебя, — сказала мама, ставя кружку на стойку. — Она сказала, что это было быстро и неожиданно, и ее родителей тоже не было. С другой стороны, они