6. Ружья стрелка Шарпа / 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

Пушки протащили на сотню ярдов к мосту, выкатили на южный склон долины и развернули к небольшой террасе, откуда они могли бить по скопившимся у переправы французам. Дождь шипел и испарялся, ударяясь о раскаленные жерла орудий. Первые ядра прошили толпу, и кровавая дымка растворилась в водяных струях. Раненая лошадь взвилась на дыбы, сбросила всадника и тут же растоптала его копытами. Еще один залп. И еще. Те из французов, кто оказался далеко от моста, повернулись и подняли руки. Гвардейцы разомкнули строй, пропуская пленных, снова сомкнулись и ударили по бурлящей мешанине людей и лошадей. Давление на самой переправе возросло, а поскольку перил не было, кто-то соскальзывал и падал в реку. Тем временем пушки перенесли огонь уже на сам мост, и наспех положенные бревна окрасились свежей кровью. При взятии французами Порто на переправе через Дору утонули сотни людей, и вот теперь мертвые были отомщены. Ядер и пуль не жалели. Казалось, строй мстителей надвигается на охваченных паникой людей. Многие сдавались в плен. Некоторые плакали – от стыда, страха, голода и холода. Капитан 4-го полка швырнул на землю саблю, потом схватил ее, в отчаянии переломил тонкий клинок о колено и лишь затем поднял руки.

– Прекратить огонь! – скомандовал капитан колдстримеров.

Ржала раненая лошадь. Дым от мушкетов и пушек таял под дождем. С берега реки доносились стоны раненых и крики животных, сломавших кости при падении с моста. Налетая на дамбу из тел, поток вскипал, бурлил и, окрашенный кровью, спешил дальше, уносясь от страшного места. Раненый француз выбрался ползком из воды и испустил дух на берегу, у ног британских музыкантов, собиравших тех, кто еще был жив. Костоправы точили скальпели о кожаные ремни и укрепляли дух добрым глотком бренди. Пехотинцы отстегивали штыки. Пушкари отдыхали, привалясь к колесам своих трехфунтовиков.

Преследовать было некого. Сульт ушел из Португалии.

Шарп не шел, а бежал вниз по склону, перепрыгивая через камни и молясь только о том, чтобы не оступиться, не поскользнуться на мокрой траве. Дождь не стихал, в раскатах грома тонуло далекое громыхание пушек. Быстро темнело, словно сумерки и буря соединились в желании поскорее набросить покрывало мрака на холмы Северной Португалии. Шарп уже плохо видел мост, но, спустившись к подножию утеса, обнаружил, что Сальтадор вдруг опустел. Какой-то гусар вел через переправу напуганную лошадь, а потом за ней на мост ступили Кристофер, Уильямсон и Кейт. Группа пехотинцев спешила прочь от опасного места, и, когда Шарп вынырнул перед ними из-за завесы ливня, они лишь уставились на него в изумлении, и только один двинулся навстречу. Шарп коротко, в двух словах, посоветовал ему идти своей дорогой, и француз, если и не все понял, счел за лучшее благоразумно отвернуть.

Сальтадор был уже рядом. Гусар, переводивший лошадь, тупо вытаращился на взявшегося невесть откуда неприятеля. Кристофер попытался свернуть, но свернуть было некуда.

– Убейте его! – крикнул он французу и Уильямсону, и гусар послушно потянулся за саблей, да только Шарп взмахнул клинком, и рука француза повисла, почти перерубленная у запястья.

Шарп ударил еще раз, теперь уже в грудь, и солдат с криком полетел в реку. Лошадь рванула вперед и пронеслась мимо стрелка, едва не отправив его вслед за гусаром. Копыта выбили искры из мокрого камня, и в следующую секунду животное исчезло. На узкой дорожке остались только Шарп и два его врага.

Кейт вскрикнула, увидев окровавленный клинок.

– Беги! – заорал Шарп. – Беги к утесу! Кейт, шевелись! А ты, ублюдок, верни мою трубу!

Кристофер протянул было к супруге руку, но ему помешал Уильямсон, который бросился вперед из-за спины подполковника. Кейт, воспользовавшись шансом, проскочила мимо Шарпа. Уильямсон попытался схватить ее, но, увидев перед собой клинок, остановился и выставил мушкет. Сталь ударилась о сталь, и дезертир отступил. Шарп наступал, и сабля мелькала, как язык змеи, вынуждая противника пятиться. Кристофер схватил солдата за руку и толкнул к стрелку.

– Убей его! – взвизгнул он, и дезертир замахнулся мушкетом, как дубиной.

Шарп отпрыгнул в сторону и, уклонившись от удара, рубанул сбоку. Уильямсон покачнулся – клинок срезал ему пол-уха. От бо́льших неприятностей уберегла кожаная шляпа, смягчившая удар. Не давая дезертиру опомниться, Шарп провел прямой выпад. Острие пронзило мундир и скользнуло по ребрам. Уильямсон отшатнулся, поскользнулся и, взмахнув руками, полетел с моста. Теперь на узкой горбатой арке остались двое, Шарп и Кристофер.

Кристофер смотрел на Шарпа и, похоже, не верил своим глазам. Он попытался заговорить, потому что слова всегда были лучшим его оружием, но даже не смог разлепить губы. Шарп шагнул к нему, и тут нахлынувшая сзади толпа французов бросила подполковника на врага, прямо на его саблю. Кристоферу недостало смелости вытащить свою, и тогда, не видя иного выхода, он последовал за Уильямсоном в темную пучину ущелья. Он прыгнул.

Виченте, Харпер и Мачедо, спустившиеся за лейтенантом с утеса, наткнулись на Кейт.