6. Ружья стрелка Шарпа / 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

Солдатам полагалась пинта рома в день, и в отсутствие последнего Шарп выдавал каждому его порцию из бочки, которую приказал выкатить из погреба. Симса и Гейтакера он наказал тем, что заставил маршировать по дороге в полном облачении и с набитыми камнями ранцами. Ходили они до тех пор, пока их не вырвало и они не свалились от усталости, после чего Харпер пинками заставил их подняться, убрать рвоту и продолжить марш.

Виченте отыскал в деревне каменщика и попросил заложить вход в подвал, и пока Додд, запасшись песком и уксусом, драил горшки и сковородки, Шарп отвел Уильямсона в лес. Поначалу он хотел подвергнуть виновника порке, но потом отказался от этой мысли, потому что однажды и сам подвергся такому испытанию. Вместо этого он, найдя открытое местечко между двумя лаврами, провел саблей на земле две прямые линии в ярд длиной и на расстоянии ярда одна от другой.

– Я ведь тебе не нравлюсь, верно, Уильямсон?

Уильямсон промолчал. Он только смотрел на две черты.

– Знаешь три моих правила?

Солдат поднял голову. Это был здоровяк с тяжелой физиономией, обрамленной длинными бакенбардами, украшенной сломанным носом и испещренной оспинками. В родном Лейстере его поймали на краже двух свечек из церкви Святого Николая и предложили выбирать между виселицей и армией.

– Не воровать, – глухо сказал он. – Не напиваться. И драться.

– Ты вор?

– Нет, сэр.

– Ты вор, Уильямсон. Поэтому и оказался в армии. И напился без разрешения. А драться можешь?

– Вы сами знаете, что могу, сэр.

Шарп расстегнул ремень. Снял кивер. Стащил с плеч и бросил на землю зеленый мундир.

– А теперь скажи, почему я тебе не нравлюсь.

Уильямсон молчал.

– Давай! Говори! Выскажись! За ответ на вопрос не наказывают.

Солдат посмотрел на него.

– Нам нечего здесь делать! – выпалил он.

– Ты прав.

Уильямсон удивленно моргнул, но продолжал:

– После смерти капитана Мюррея у нас все не так, сэр. Надо вернуться в батальон. Наше место там. Вы и офицером-то никогда не были. Никогда!

– Теперь я офицер.

– Это неправильно. Так не должно быть.

– Значит, ты хочешь отправиться домой, в Англию?

– Батальон ведь там, значит и мы должны быть там.

– Ты кое о чем забыл, Уильямсон. Ты забыл о войне. И мы увязли в ней по колено. Мы не просили, чтобы нас сюда отправили. Мы даже не хотели оказаться здесь. Но так вышло, и мы здесь. И здесь останемся. – (Уильямсон ожег его злым взглядом, но промолчал.) – Но ты можешь отправиться домой, – продолжал Шарп, и в мутных глазах солдата блеснули искорки интереса. – У тебя есть три варианта. Первый – мы получаем приказ отбыть в Англию. Второй – ты получаешь тяжелое ранение, и тебя увозят туда. И наконец, третий – ты заступаешь за черту, и мы деремся. Обещаю, независимо от исхода, проиграешь ты или выиграешь, я отошлю тебя домой с первым кораблем. Давай, смелее. – Лейтенант шагнул к черте. Именно так дрались уличные боксеры – переступали черту в ответ на вызов и мутузили друг друга, пока один не падал. – Только предупреждаю, драться по-настоящему. Не вздумай падать после первого толчка. Пустишь мне кровь – докажешь, что бьешься всерьез. Врежь, например, мне по носу.

Он ждал. Уильямсон облизал губы.

– Ну! – подзадорил его Шарп. – Начинай!

– Вы – офицер, – пробурчал Уильямсон.

– Сейчас – нет. Нас никто не видит. Нас двое, Уильямсон, и ты меня на дух не переносишь. Я даю тебе шанс поквитаться. Докажи, что не слабак, и к лету будешь дома.

Он не знал, как выполнит обещание, но не думал, что дело дойдет до этого. Уильямсон, как и другие, конечно, помнил схватку между Шарпом и Харпером, схватку, после которой оба едва держались на ногах, схватку, в которой победил Шарп. В тот день солдаты поняли многое насчет своего командира.

И повторять урок Уильямсону никак не хотелось.

– Я не стану драться с офицером, – заявил он с напускным достоинством.

Шарп повернулся к нему спиной, подобрал мундир:

– Тогда пойди к сержанту Харперу и скажи, что я наложил на тебя то же наказание, что и на Симса с Гейтакером. – Он выпрямился и застегнул ремень. – Бегом!

Уильямсон побежал. Стыд за отказ ответить на вызов мог толкнуть его на необдуманный поступок, однако его влияние серьезно пострадало – даже не зная наверняка, что именно случилось в лесу, стрелки понимали бы, что Уильямсон пережил унижение. Шарп нахлобучил кивер и неспешно пошел к особняку. А что дальше? Что, если он лишится уважения и преданности своих солдат? Что, если из него не получится хороший офицер? Не в первый раз Шарп вспоминал Бласа Вивара, умевшего добиваться подчинения одним своим присутствием, но, может быть, такой непринужденный авторитет приходит только с опытом? По крайней мере, хорошо уже то, что никто из его людей не дезертировал и все остались в строю, кроме Тарранта и выздоравливающих от лихорадки в госпитале Коимбры.