6. Ружья стрелка Шарпа / 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

– Книжная мудрость, – фыркнул презрительно Шарп.

– Юристу без книжной мудрости не обойтись, тем более юристу, который спас вам жизнь, лейтенант.

Шарп хмыкнул, понимая, что заслужил упрек:

– Так что там случилось? Ну, когда вы спасли меня? Вы застрелили своего сержанта, но почему вас не слышали французы?

Виченте задумчиво нахмурился:

– Буду честен с вами, лейтенант. Сержанта я застрелил еще до того, как увидел вас. Он призывал солдат сбросить форму и разбегаться. Одни слушали его, другие нет, вот мне и пришлось применить оружие. Все это очень печально. Большинство моих людей сидели тогда в таверне около реки, поблизости от того места, где французы построили баррикаду. – (Шарп никакой таверны не заметил, но, с другой стороны, ему было не до этого.) – А потом я увидел вас. Сержант Мачедо, – лейтенант кивнул в сторону крепкого, смуглолицего мужчины, ковылявшего вслед за ними, – хотел отсидеться в таверне, а я говорил, что пришло время сразиться за Португалию. Не могу сказать, что меня все послушали, поэтому я вынул пистолет и вышел на дорогу. Думал, что погибну, но кто-то же должен был подать пример.

– И они пошли за вами?

– Пошли, – кивнул Виченте. – И сержант Мачедо показал себя с самой лучшей стороны.

– Вы хоть и чертов законник, а солдат неплохой.

– Да? – удивился молодой португалец, но Шарп знал: в такой ситуации вывести людей из таверны под пули и сабли драгун может только прирожденный вожак.

– И что же, все ваши поэты и философы вступили в армию? – спросил он.

Виченте смущенно отвел глаза и опустил голову:

– Увы, некоторые перешли на сторону французов.

– Как так?

Лейтенант пожал плечами:

– Многие полагают, сеньор, что будущее человечества связано с теми идеями, которые провозгласили французы. Мы, португальцы, немного старомодны, и, как результат, некоторые находят вдохновение в трудах французских мыслителей. Они отвергают церковь и старинные обычаи. Они против монархии и незаслуженных привилегий. Их идеи волнуют и будоражат. Вы ведь знакомы с ними?

– Нет.

– Но мне родина дороже месье Руссо, – грустно признался Виченте, – поэтому, прежде чем стать поэтом, придется побыть солдатом.

– Вот и правильно, – одобрил Шарп. – В жизни всегда надо выбирать что-то полезное. – Они поднялись на бугорок, и Шарп, увидев впереди реку и небольшой поселок, поднял руку, останавливая Виченте. – Это и есть Барка-д’Авинташ?

– Да.

– Черт бы их побрал. – Он даже плюнул с досады – французы уже были здесь.

Река мягко изгибалась в обход слегка тронутых синевой холмов, и между ней и отрядом лежали лужки, виноградники, деревушка, ручеек и… – чтоб им пропасть! – французы. И снова драгуны. Большинство спешились и расхаживали по поселку с самым беззаботным видом, словно им было наплевать на весь мир.

Шарп, отступив за кусты, махнул своим рукой – вниз!

– Сержант, развернуться в боевой порядок!

Предоставив сержанту заниматься делом, он достал подзорную трубу.

– Что мне делать? – спросил Виченте.

– Ждать.

Шарп подкрутил стекло и не в первый уже раз подивился четкости увеличенного образа – видны даже дырки на сбруе лошадей, которых кавалеристы оставили на привязи к западу от деревни. Он посчитал животных. Получилось то ли сорок шесть, то ли сорок восемь. Значит, французов там человек пятьдесят. Шарп сдвинул подзорную трубу левее и увидел поднимающийся за деревней – может быть, с берега реки – дым. Через бежавший с севера ручеек был переброшен небольшой каменный мост. Никого из жителей лейтенант не обнаружил. Ушли? Дорога в Порто выглядела пустынной. Все указывало на то, что драгун прислали в Барка-д’Авинташ только как патруль.

– Пэт?

– Сэр? – Харпер повернулся и, пригнувшись, шагнул к нему.

– Будем наступать.

Харпер взял у лейтенанта подзорную трубу и добрую минуту рассматривал деревню.

– Сколько их там? Сорок? Пятьдесят?

– Около того. Пусть все проверят винтовки. – Оставив сержанта с дорогим инструментом, Шарп отправился на поиски Виченте. – Соберите своих людей. Я хочу с ними поговорить. Будете переводить.

Португальцы собрались быстро, все тридцать семь человек. Большинство чувствовали себя неудобно, очевидно задаваясь вопросом, почему ими командует чужестранец.

– Меня зовут Шарп. Я лейтенант, но шестнадцать лет был солдатом. – Он подождал, пока Виченте переведет сказанное, потом показал на самого юного солдата, парнишку, которому никак не могло быть больше семнадцати, а скорее года на три меньше. – Ты еще не родился, когда я уже таскал мушкет. Да, таскал мушкет. Потому что был солдатом. Рядовым. – Виченте бросил на него изумленный взгляд. Шарп не обратил на него внимания. – Я дрался во Фландрии. Дрался в Индии. Дрался в Испании и в Португалии. И скажу вам так: я ни разу не проиграл. Никогда.

Португальских солдат только что вышибли из города, их гордость была уязвлена, и вот теперь они видели перед собой человека, заявлявшего, что он не испытал горечи поражений, что он непобедим. Они видели шрам на суровом лице, жесткость во взгляде и верили ему.