6. Ружья стрелка Шарпа / 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

– Наверное, я неправильно вас понял. – Виченте кивнул в сторону отдыхающих солдат. – В общем, сеньор, я здесь. Может быть, нам стоит объединить силы.

– Может, – неохотно согласился Шарп, – но давайте проясним один момент. Если вы носите звание всего лишь вторую неделю, то командую тут я. И чтоб никакие хреновы законники под ногами не вертелись.

– Конечно.

Виченте нахмурился, как будто обиделся на Шарпа за то, что тот констатировал очевидное.

Чертов законник, думал Шарп. Надо ж такому случиться. Он понимал, что вел себя грубо в отношении молодого португальца, которому достало смелости расстрелять сержанта и повести своих людей на помощь чужакам. Надо бы извиниться, но Шарп только оглядывался, стараясь понять, где находится, пытаясь обнаружить погоню и определить, где он и что делать дальше. В конце концов лейтенант достал подзорную трубу, подарок сэра Артура Уэлсли, направил ее туда, откуда они пришли, и через несколько минут увидел то, что ожидал увидеть. Пыль. Пыль, поднятая сапогами, копытами и колесами. Может быть, беженцы, бредущие из города по прибрежной дороге. Может быть, французы.

– Думаете переправиться на южный берег? – спросил Виченте.

– Да. Но ведь мостов через реку поблизости нет, верно?

– До самого Амаранте. Там другая река, Тамега… как это по-вашему… Боковая река, да? Нет… нет… приток, вот! Тамега – приток Дору, но через Дору там есть мост. Место называется Песо-да-Регуа.

– А лягушатники на дальней стороне Тамеги, так?

Виченте покачал головой:

– Нам сказали, что там генерал Сильвейра.

Между «мы знаем» и «нам сказали», подумал Шарп, большая разница.

– А паром через Дору где-нибудь неподалеку есть?

Португалец кивнул:

– Да, в Барка-д’Авинташ.

– Это близко?

Виченте ненадолго задумался:

– Примерно полчаса пешком. Может быть, меньше.

– Так близко? – Но если паром так близко к городу, то французы уже наверняка там. – А сколько до Амаранте?

– Завтра можем быть там.

– Завтра, – эхом повторил Шарп и, сложив подзорную трубу, уставился на юг.

Что там за пыль? Кто ее поднял? Французы? Выступили к Барка-д’Авинташ? Воспользоваться паромом было бы намного удобнее, ведь он куда ближе, но это и рискованнее. Что, если там беженцев ожидают французы? А если они еще не догадываются о существовании переправы? Выяснить можно только одним способом.

– Как нам попасть в Барка-д’Авинташ? – спросил он, кивая в сторону вьющейся между дубами тропинки. – Этой же дорогой?

– Есть другая, более короткая.

– Тогда ведите.

Кое-кто из солдат уснул, однако Харпер живо всех растолкал, и через несколько минут они уже спустились за Виченте и другими португальцами в тихую долину с аккуратными рядами виноградных лоз. Потом поднялись на холм и пересекли поле с копнами прошлогоднего сена. Никакой тропинки видно не было, но Виченте шел уверенно.

– Вы знаете, куда идете? – недоверчиво спросил через некоторое время Шарп.

– Я знаю эту местность, – успокоил стрелка португалец. – Знаю очень хорошо.

– Выросли здесь?

Виченте покачал головой:

– Я рос в Коимбре. Это к югу отсюда. Довольно далеко. Но местность мне знакома, потому что… э… я принадлежу… принадлежал к тем, кто единится с природой.

– Единится с природой? – недоверчиво повторил Шарп. – И кто ж это такие?

Молодой лейтенант покраснел:

– Мы, сеньор… философы и поэты.

Пораженный, Шарп отреагировал не сразу.

– Кто?

– Философы, сеньор, и поэты.

– Господи Исусе…

– Мы верим, сеньор, – продолжал, воодушевляясь, Виченте, – что вдохновение можно найти в природе. Понимаете, луга и поля – это естественное, природное, а города созданы людьми, и потому они – прибежище порока и зла. Кто желает отыскать естественную доброту и простоту, ищет их в полях и лугах. – Он не всегда мог найти нужное английское слово или выражение для своих мыслей. – Понимаете, мы верим, что в мире есть природная доброта, и пытаемся ее найти.

– Значит, вы приходите сюда за вдохновением?

– Да, да, – закивал Виченте.

Вдохновенный законник все равно что крыса, налакавшаяся бренди.

– Позвольте предположить, – проговорил Шарп с почти неприкрытой насмешкой, – что все ваше сообщество рифмоплетов-философов состояло исключительно из мужчин. Женщин ведь среди вас не было, а?

– Как вы догадались? – изумился Виченте.

– Просто предположил.

Виченте кивнул:

– Дело не в том, конечно, что нам не нравятся женщины. Вы не думайте, мы не против их компании, но они не проявляют желания присоединяться к нашим дискуссиям. Мы были бы только рады, но… – Голос его стих сам собой.

– Женщины такие, – согласился Шарп. Он уже понял, что женщины предпочитают общество мошенников приятному разговору на возвышенные темы с милыми, серьезными молодыми людьми, вроде лейтенанта Виченте, лелеющими романтические мечты и вырастившими у себя под носом эти жалкие усики, чтобы казаться старше и мудрее. – Скажите-ка мне кое-что, лейтенант.

– Хорхе, – перебил его португалец. – Меня зовут Хорхе. Как вашего святого Георгия.

– Вы сказали, что проходили подготовку. На солдата. И что же это была за подготовка?

– Нам читали лекции.

– Лекции?

– Да, по истории военного искусства. О Ганнибале, Александре и Цезаре.