5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

Солнце сегодня стояло высоко и светило ярко; листья за кухонным окном щекотали стекло и раму. Лили задумалась, где сейчас Северус. В саду, вероятней всего; по его словам, большую часть предыдущих тридцати восьми лет он сиднем просидел в темных комнатах, и сейчас – опять-таки по его словам – наверстывал упущенное семимильными шагами. Они поселились на этом острове пару весен назад, и с тех пор его не могли удержать в четырех стенах даже затяжные зимние ливни; летом же ей и вовсе приходилось выходить на улицу всякий раз, как хотелось его увидеть.

Она распахнула заднюю дверь, окунувшись из домашней прохлады в уличный зной и буйство красок. Ветер принес с собой запах моря; воздух здесь был сухим, а солнечные лучи – такими плотными, что их так и тянуло потрогать. Удивительно, но чем дальше на юг забираешься, тем сильнее меняется солнечный свет; здесь, на Кикладах, даже жара казалась будто бы жарче.

Сад был огромен. Северус трудился над ним без устали, как сорвавшийся с цепи демон, и чуть больше чем за два года вырастил такое великолепие, которое наверняка вошло бы в анналы гербологии – номером третьим, сразу после Эдема и садов Семирамиды. Конечно, без магии тут не обошлось, но какими заклинаниями он пользовался, Лили уже сказать не могла – это было выше ее понимания. Сад вставал из засушливой земли, тянулся к небу, лаская глаз дивными красками; на их участке мыса были собраны едва ли не все растения, какие только можно посадить в таком климате: от морозника и гелиотропов до крокусов и маков; а еще там росли яблони, груши, финиковые пальмы, гранаты, виноградные лозы и оливы. Несмотря на все школьные занятия по гербологии, Лили никогда раньше не понимала, что садоводство, даже магическое, – это наука. Требующая труда – утомительного, кропотливого и подходящего Северусу, как никакой другой.

Их соседи по острову именовали его “фармакис”, и при этом добродушно улыбались. Северус сказал, что по-гречески это значит “колдун”. Вряд ли они и в самом деле о чем-то догадывались, но Лили все равно находила это забавным.

Большинство людей ходят по саду медленно, нога за ногу. Но только не Северус – он передвигался по нему стремительными бросками, как хищник. Сейчас он возился со своим виноградником, но едва только заслышал поступь Лили и шорох земли под ее босыми ногами, как сразу же поднял голову, утер пот, размазав по лбу длинную полосу грязи, и зашагал в ее сторону, обходя стороной клумбу с нарциссами.

- Ты плохо себя чувствуешь? - спросил он.

- Нет-нет, все в порядке, - заверила его Лили. - Просто… захотелось выйти.

Иногда ей казалось, что легилименция – не столько щуп, сколько магнит, и не столько погружается в твои мысли, сколько вбирает их в себя. По крайней мере, с ней происходило именно так: все ее радости и тревоги словно втягивались в глубину его глаз – таких же темных, как ночное море, или же небо в прорехах между звездами.

- Ты видела газету, - сказал Северус.

Она кивнула, едва заметно – потому что боялась, что если позволит себе что-то еще, то точно не удержится, начнет прыгать и вопить от радости, и тогда споткнется обо что-нибудь и грохнется на землю.

- Между прочим, ты мог бы меня и разбудить. “Темный Лорд повержен!” – такая передовица поважнее любого сна будет.

- Тебе надо отдыхать, - строго возразил он – и тем самым снова провернул этот свой фокус, ухитрившись одновременно и опустить ее ниже плинтуса, и выказать о ней заботу.

- Ты мнителен до чертиков, - сказала она. - Что только придает тебе шарма.

- А ты до чертиков беспечна. Могла хотя бы сесть, а не стоять.

Лили пропустила его вперед – он пошел первым, отводя для нее с дороги ветви растений, – и зашагала следом. В конце концов они оба оказались под сенью деревьев, где было прохладнее и остро пахло кипарисом; Северус повесил там деревянные качели-скамейку, откуда открывался вид на неровный склон, за которым вдали начиналась морская гладь.

Дерево заскрипело под ее весом; Лили присела, осторожно приноравливаясь к новому центру тяжести – который словно менялся с каждым днем, и она автоматически к нему приспосабливалась, но все-таки была вынуждена постоянно его учитывать.

- Садись, - она похлопала по скамейке рядом с собой. Северус послушался, но расслабленности в его позе не ощущалось… с другой стороны, он почти никогда не расслаблялся. Ей раньше казалось, что он постоянно чего-то ждет – атаки, наверное, и она даже подозревала, что это так навсегда и останется, – но за последние два с лишним года обнаружила, что Северус просто живет с куда большей интенсивностью, чем другие люди. Покой – это точно не для него; скорее всего, его угомонила бы разве что могила, да и то не наверняка. И как же легко было поверить, что он никогда не умрет по-настоящему, и что бы и где бы его ни ждало – он и там продолжит свой путь, излучая все ту же деятельную, неукротимую, кипучую энергию.

На водной глади вдали сверкало солнце – от этого блеска у Лили в глазах замелькали белые “мушки”.

- Как думаешь, с ним и правда покончено? - тихо спросила она.