5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Сев… А где же пол? - умом она понимала, что на чем-то стоит – под подошвами туфель ощущалось твердое – но глаза видели только одно: уходящую вниз бесконечную пустоту. - Ой, божечки…

- Ты гриффиндорка или кто? - он замер в ее объятиях, и каждая мышца в его теле напряглась, как струна. Лили знала, что ему так неудобно, что надо разжать руки, но почему-то не могла это сделать. Посмотрела вверх, прямо в лицо Севу – она стояла к нему ближе, чем обычно, и на память опять пришел вчерашний вечер, и тот взгляд, ниточкой протянувшийся над заиндевевшей травой… Как и в тот раз, между ними словно возникла незримая связь… но не легилименция – никакого характерного наплыва воспоминаний, они просто смотрели друг на друга… Должно быть, он закрылся окклюменцией.

- Возможно, некоторые способности достаются не всем. Мне так явно недодали таланта так запросто расхаживать по невидимым полам.

- Или же это вообще слизеринская черта, - он применил какие-то чары, и под ногами из ничего соткалась золотистая сияющая дорожка, чуть дальше переходящая в ступеньки. - Ну что, так ты уже в обморок не грохнешься?

- А можно я прикинусь ребенком и хотя бы возьму тебя за руку?

Лили показалось – она что-то такое заметила; словно в его глазах на какой-то миг появилось нечто и тут же потухло, так что она даже толком не поняла… В общем, что бы это ни было, оно уже пропало.

- Я не дам тебе упасть, Лили, - сказал он бесстрастно.

- Знаю. Именно поэтому я за тебя и держусь, - она крепче стиснула его ладонь.

И снова что-то дрогнуло – будто у него на лице дернулся мускул. А затем Северус отвернулся, втянул голову в плечи и повел Лили за собой по светящимся ступенькам. Наверху он отменил свои чары – сияние померкло, и лестница растворилась в воздухе – и подтолкнул свою спутницу вперед. Это больше всего походило на альков, но напротив входа у него была не стена, а широкое незастекленное окно старинного типа. Похоже, Северус обустроил тут себе пристанище: на полу лежал соломенный тюфяк, рядом возвышалась стопка книг и стояла банка…

- Это что, мои звездочки? - полюбопытствовала Лили.

Она в жизни не видела, чтобы кто-то так быстро реагировал. Банка была на месте – и вдруг исчезла… Манящие чары, должно быть; Северус ее призвал и заталкивал в карман мантии, весь белый от ярости.

- Я их сохранил, - процедил он сквозь зубы.

Лили растерялась, совершенно не представляя, как теперь себя вести. Хотела к нему прикоснуться, но побоялась, что он может… взорваться или что-то вроде этого. Так что она подошла к окну и посмотрела вниз – на озеро, которое казалось посеребренным, на шпили замка в ледяных чешуйках, на вставшие цепью холмы – выпавший снег одеялом укутывал темную зелень… Белое, серое, темное – единственные оттенки; словно этот мир не знал других красок, такой холодный, суровый и беспощадный в своей красоте.

- Северус, - произнесла она – его имя паром срывалось с губ, туманило утренний воздух, - здесь ведь запросто можно замерзнуть.

- Ночью со звездочками было нормально, - он протянул ей банку – так резко, что движение напоминало выпад. - Возьми, если озябла.

Она покачала головой.

- Я себе еще сделаю, - и в подтверждение своих слов достала палочку и отправила призванные огоньки в наколдованный для них сосуд. - А эти пусть будут тебе… если ты еще тут задержишься?..

- В слизеринском дортуаре нынче небезопасно, - отвечал Сев – отрывисто и вместе с тем таким тоном, словно ему все это порядком наскучило.

- Что?! - Лили отпрянула от окна. - Как это – небезопасно? - внутри пробудилась мрачная уверенность. - Это… о Боже, это все из-за того, что ты пропустил ту встречу с Сам-Знаешь-Кем?

- Нет – из-за того, что слизеринцы своего не упустят, - бесстрастно сказал он. - Тебе не стоит об этом беспокоиться.

- Ага, ну разумеется, - она дышала часто и прерывисто – в воздух поднимались облачка пара. - Конечно, мне не стоит беспокоиться – неважно, что ты ночуешь тут, как бездомный, потому что в спальне слишком опасно! Какая мне разница, что за тобой теперь охотится весь Слизерин – из-за того, что ты сделал по моей просьбе! С чего бы это мне волноваться?

- Вот именно – с чего бы? - его голос стал холодным и колким – как растрескавшийся лед на крышах. - С учетом твоей замечательной привычки умывать руки, как только я становлюсь неудобным, я, разумеется, предположил, что и в нынешних обстоятельствах повторится то же самое.

От лица разом отхлынула кровь – и тепло тоже, они словно вытекли из нее и исчезли непонятно куда… внутри стало зябко и пусто, и язык словно прилип к гортани. А потом она увидела лицо Сева – открытое, как оголенный нерв, искреннее и безжалостное – и оно намертво впечаталось в память, продолжало стоять перед глазами, даже когда он отвернулся, и плечи его поникли.

- Приношу свои извинения, - произнес он жестко и резко. - Забудь ко всем хуям все, что я тут нес. Я… не вполне… в общем, просто забудь.