5 судьбоносных вопросов. Мифы большого города

...

Вот и Андрей признался, что Слово тоже не всесильно. И, словно уловив мои мысли, продолжает размышлять о его ограниченных возможностях.

– Что такое мотивация – это столь модное нынче слово? Можно ли мотивировать человека пламенной речью? На три минуты хватит. В лучшем случае. А так – нет. Если эта пламенная речь затрагивает его желания, его амбиции, его страхи, мы получим «энтузазизм», который поломается ровно в ту секунду, когда человек столкнется с первыми жизненными трудностями, которые надо преодолеть, чтобы получить желаемое. А обстоятельства, внешние условия, в отличие от пламенных речей, продолжают действовать изо дня в день, изо дня в день. И они помогают человеку перебарывать самого себя, достигать результатов и двигаться дальше.

И необходимо отдавать себе отчет в том, что подчас все дело в наших собственных установках, в том, как мы привыкли о себе думать. Часто мы потакаем иждивенчеству просто потому, что думаем – «мы не можем отказать», «мы не должны отказывать, если нас просят о помощи», «мы не жадные и должны делиться». Установки хорошие, согласен. Но и в этом случае имеет смысл думать о результатах своих действий.

Есть люди, например, которые не могут не дать милостыню. В результате они фактически поощряют эксплуатацию инвалидов, стариков и младенцев, даже животных. Содействуют развитию этого криминального бизнеса. Но послушайте, если это вам действительно важно, если вы хотите помогать нищим – создайте общественную организацию, фонд, который их будет поддерживать, или найдите такую организацию и выдайте ей деньги, которыми вы готовы поделиться с обездоленными людьми! Но подавать на улице, на мой взгляд, – категорически неправильное мероприятие. Таким образом мы просто содействуем этой индустрии.

...

В который раз за сегодняшнюю встречу слова Андрея вызывают во мне чувство стыда. Признаюсь, я иногда подаю милостыню. Правда, только тогда, когда вижу «хорошую игру». У меня даже был любимый нищий, он работал в очень денежном месте, на углу Фонтанки и Невского, подходил к машинам, когда те стояли перед светофором. Я обязательно останавливалась возле него, чтобы дать денег и поболтать «за жизнь», несмотря на то, что уже включался «зеленый» и машины сзади возмущенно клаксонили. Я узнала, что у него обычный уклад жизни, есть семья и дети, есть своя квартира, правда, в спальном районе. Единственное, о чем мы никогда не говорили, – о его доходах и о том, сколько он отдает хозяину.

Просить милостыню – это ведь тоже работа, причем не самая легкая. Не верите? Попробуйте сами. Бьюсь об заклад, что у вас не получится. В этом деле нужен такой уровень профессионализма, актерского мастерства, что мне иногда хочется взять такого нищего за руку и отвести в труппу Большого драматического театра. Правда, ловлю себя на мысли о том, что не слишком хорошо усвоила «уроки» нашей беседы с Андреем. Эти люди сами выбрали себе такую жизнь, это их выбор.

Но самым отвратительным в этой работе я считаю совсем другое. Не то, что эксплуатируют инвалидов, а то, что эти люди сами эксплуатируют наши добрые чувства.

– Человека лечат обстоятельства. У меня на разных работах было много сотрудников, и с определенного момента я стал пользоваться одним правилом: не надо продолжать инвестировать в человека силы и средства, если ему были предоставлены какие-то возможности, а он ими не воспользовался.