4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Все испортил тихий стук в дверь. Джай завис в дюйме от моего лица, а через миг уже поднимался с кровати. Сильное обнаженное тело все еще манило взгляд, а мое собственное уже тосковало по грубоватым мужским ласкам.

— Помни об уговоре, — бросил Джай, обернувшись через плечо, и подобрал с пола повязку.

Он не стал задерживаться, чтобы перехватить ею бедра, так и ушел голым к себе в комнату, игнорируя стук. Пришлось сползать самой, постанывая и охая: я недооценила ломоту в теле. Торопливо натянула на себя рубашку и халат и только потом впустила встревоженную Лей.

— Госпожа? Я разбудила вас? Простите.

— Ничего, — вздохнула я.

Несмотря на неспокойную ночь, сегодня я чувствовала себя на удивление выспавшейся. Однако этим утром мне хотелось бы дольше понежиться в постели. Я вспомнила о том, что хотела попросить Изабель избавить меня от присутствия на завтраках. Интересно, она согласится?

Тем временем Лей потащила меня в купальню. Я невольно поежилась: утром вода всегда была прохладной, остывая за ночь. Стянув с меня халат и рубашку, Лей ахнула и прижала руки ко рту.

— Госпожа…

— Все в порядке, Лей, — я закатила глаза: все повторялось, как и с Джаем. — Меня никто не бил и не увечил, просто у меня слишком чувствительная кожа.

Лей недовольно поджала губы и нахмурилась.

— Но как же вы спуститесь к завтраку в таком виде?

Я внимательно оглядела себя.

— Сегодня надену свое северное платье, оно закрытое. А перед этим смажешь меня мазью — дон Сальвадоре выписал от синяка на руке. Надеюсь, все быстро сойдет.

Лей не посмела возражать, хотя продолжала смотреть с неодобрением и время от времени качала головой. Уже оборачивая меня мягким полотенцем, она не выдержала и спросила:

— Зачем вы держите возле себя этого раба, если он так груб с вами?

— Он не груб, Лей. Давай оставим это. И прошу тебя, ничего не говори донне Изабель. Об остальном… я позабочусь сама.

Дверь без стука распахивается. Я лежу, закинув руки за голову, и не шевелюсь. По шагам научился их различать: это рабыня со шрамом, Лей. Воздух сгущается: она негодует. Оставляет на столике у кровати поднос с едой и шипит, будто дикая кошка:

— Что происходит?

Лениво поворачиваю к ней лицо.

— А что?

— Что у тебя с госпожой?

— Тебе какое дело? — огрызаюсь.

Лей хмурится, кусает задумчиво губы, зыркает неприязненно черными, как спелые маслины, глазами.

— Я думала, госпожу Вельдану хотят поймать на измене мужу, уж очень обрадовалась ее свекровь после вчерашнего. Но тут что-то другое, да?

Нехотя пожимаю плечом.

— У них и спрашивай, если тебе охота.

— Ты был груб с ней, — сводит Лей к переносице густые черные брови.

— Это она сказала? — стараюсь говорить непринужденно, не выдать внезапного беспокойства.

— У меня глаза есть. Госпожа вся в синяках. Ты, толстошкурый носорог, не мог с ней полегче? Она же девочка совсем…

Ей все-таки удается меня достать: внутри вскипает раздражение.

— Не лезь не в свое дело.

Лей недовольно фыркает.

— Повернись, госпожа велела смазать тебе раны.

— Обойдусь.

— Хочешь нарушить ее распоряжение? — зло прищуривается она. — И чем это ты такой особенный? Вылеживаешься днями напролет, кормят тебя, как господина, к хозяйке в постель влез…

— Тебе язык мешает? Могу укоротить.

— Повернись, иначе пожалуюсь госпоже, и к твоим шрамам добавятся новые.

Неохотно переворачиваюсь и подставляю ей спину. Руки Лей скользят по коже без прежней лукавой нежности, а жестко, местами нарочно причиняя боль. Усмехаюсь в подушку: ожидал от нее большего, чем столь мелочная месть.

Закончив дело, она выходит, громко хлопнув дверью. Напряженно прислушиваюсь: засов не заперла. Значит, я свободен. По крайней мере, в пределах хозяйских покоев.

Переворачиваюсь на спину, закидываю руки за голову и смотрю в потолок. Чем больше времени проходит, тем больше произошедшее кажется сном. Целая ночь в постели с женщиной! Прежняя хозяйка никогда не позволяла мне такой вольности. Да и не хотелось бы: с ней спать что в гнезде с ядовитыми скорпионами.

Старые образы неумолимо размываются, их вытесняет доверчивый взгляд серых глаз. Разминаю затекшие от неподвижности мышцы и невольно улыбаюсь. Не помню, когда в последний раз спал так безмятежно. На губах ощущаются прикосновения мягких губ. Пальцы еще помнят тепло женского тела. Неужели это правда случилось со мной? И… еще случится?

Впрочем, совсем скоро мысли меняют направление, и улыбка сползает с губ. Что, если днем она пожалеет о нашем уговоре? Если передумает разговаривать с мужем? А если не передумает, то сумеет ли его убедить? В конце концов, она еще несмышленая девчонка. Вот только без нее план, выстроенный на зыбкой почве девичьей наивности, рухнет в одночасье.

Чувствую, как мрачнеет лицо. Осаживаю себя, заставляю подняться. От безделья чего только не надумаешь. Чтобы выбить из головы ненужные мысли, лучше заняться тренировкой. А заодно и продумать возникший спонтанно план в мельчайших деталях.

Внимательный взгляд Изабель ощупал меня с головы до ног.

— Доброе утро, дорогая. Как спалось?