<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

«Цетине» взорвался артпогреб и котлы). В ГМШ была даже создана особая комиссия по

расследованию этого прискорбного инцидента – очевидно, что атаки японцев просто никто не

ожидал. Внезапность их дерзкого налета была достигнута полная. И, пожалуй, к счастью, что

большая часть команды крейсеров отдыхала на берегу после угольного аврала. Иначе жертв

было бы много больше. «Иртыш» был поднят и позже восстановлен на французской верфи, но

итогом этой японской удачи стало практически полное прекращение наших крейсерских

операций в Средиземке.

Их истребители прошли Суэцким каналом в Красное море спустя двое суток после

атаки. По вполне заслуживающей доверия информации два из них имели имена «Ариаке» и

«Фубуки». По поводу их появления в Средиземном море мировая пресса строила самые

различные предположения вплоть до покупки их японцами у одной из английских фирм.

Британский кабинет, само собой, возмущенно отметал эти «безответственные досужие

домыслы» как газетную утку или сознательно подброшенную журналистам клевету, но этим

оправданьям в России мало кто верил. Как и в то, что тут не обошлось без британских

шпионов. Нетрудно представить наш гнев и боль всвязи с этим досадным поражением. Как

говорится, «пепел Макиноса стучал в наши сердца», и мы готовились к боям с жаждой

сторицей расплатиться с японцами той же монетой.

При отправке на Дальний Восток, с наших катеров демонтировались и грузились в

пломбированный вагон торпедные аппараты, рули и винты, зашивалась щитами установка

автоматической пушки, а на самом транспортере катер закрывался брезентовым чехлом.

Организацией конвоя и прохождения эшелонов по маршруту занималась контрразведка.

Первый отряд под командованием лейтенанта Вырубова, откомандированного к нам с

должности старшего минного офицера броненосца «Князь Суворов» еще в начале июля, уже

занимался под Владивостоком боевой подготовкой, когда я получил, наконец, высочайшее

дозволение вместе со вторым отрядом выехать на театр военных действий.

Я отбыл из Петербурга с нашим четвертым эшелоном, и принял командование

флотилией, когда во Владивостоке были уже 24 катера типа КЛ. Затем, через месяц с

небольшим, прибыли и катера третьего отряда, командование которым было поручено

лейтенанту Гаршину, отличившемуся со своими «газолинками» во время памятного

Осакского дела. В Иркутске меня догнало известие о присвоении мне чина капитана 2-го

ранга и секретный приказ о назначении. Теперь, как говорится, уже и положение обязывало с

головой окунуться в боевую подготовку.

Глава 6. Дворцовый мост до Токио

Тихий океан, о-ва Хатидзе-сима, Токийский залив. Февраль 1905-го года

Тихий океан угрюмо подштармливал. Конечно, не так страшно и смертоносно, как во

время прохождения тайфуна или муссонного шторма, но все-же… Сочетание порывистого,

пронизывающего до костей ветра, тянущейся с мрачного неба мутной пелены косого

холодного дождя и тяжелой, хлесткой, пятибалльной волны, брызги от ударов которой иногда

долетали до нижнего мостика, не располагали к разговорам. И еще эта нудная, вытягивающая

душу килевая качка, способная подпортить настроение даже видавшим виды мореходам…

Стальные снасти заунывно гудели, натянутые фалы выгибались в дугу при подъеме

флажных сигналов, а сами флаги хлопая и бормоча, казалось вот-вот оторвутся и вспорхнут в

серое, беспросветное небо. Густой дым, валивший из труб уносился ветром и дождем куда-то

в сторону правой раковины, скрывая идущие за кормой флагмана корабли. Даже «Князь

Потемкин», его кормовой мателот, иногда полностью растворялся в этой мрачной завесе, а

правящий «Светлейшему» в кильватер «Наварин» был уже почти не виден. Слева, призрачно-

дымчатыми силуэтами над барашками волн и сорванными с них ветром параллельными

прочерками пенных дорожек, проступали головные корабли второй колонны, крейсера

Гвардейского экипажа: флагман Безобразова «Память Азова», и идущий за ним «Нахимов».

Иногда за его кормой бесформенным темным пятном угадывалась «Аврора».

На верхнем мостике, справа от ходовой рубки «Орла», поеживаясь от стылой сырости,

несколько офицеров в наглухо застегнутых дождевиках с затянутыми капюшонами, время от

времени протирая линзы биноклей, безнадежно всматривались в туманную мглу, полностью

затянувшую горизонт. Шедший кабельтовых в пяти впереди флагманского броненосца

форзейлем и периодически окутывающийся брызгами «Алмаз», был еще различим в этой

дождливой круговерти, но вот дальше…

- Да, Всеволод Федорович, как линзы не крути, а видимость не больше мили. Полторы

от силы. Сердится на нас, наверное, Великий океан. Так, не ровен час, либо проскочим этот

островок, если уже не проскочили, либо еще хуже…