48 минут, чтобы забыть. Интенция

— Ну раз я заплатил на него, да еще и в кафе тебя позвал, думаю, я имею право минимум на половину.

Она резко отодвинулась, вытянув ноги и сложив руки на груди, отталкивая от себя чашку кофе.

— Прекрасно, можешь делать все, что хочешь! Мне плевать!

Боже, она такая забавная. Едва сдерживая смех, я откашлялся. Жаль, что Арта здесь нет. Он бы точно оценил эту шутку.

Я коснулся кончиками пальцев ее локтя, прося посмотреть в мою сторону.

— Эй, не дуйся, мне просто нравится тебя подначивать. — Я пододвинул тарелку в ее сторону. — Готов принести другую ложку в качестве извинения.

Виола обрушила на меня смертельный взгляд, но потом внезапно уголки ее губ начали ползти вверх.

— Дай сюда. — Наклонившись, она вырвала прибор из моей руки и пододвинула пирог к себе. — Обойдусь без твоей помощи. Я не брезгливая, — и отправив в рот кусок, добавила: — Извинись!

«Ну точно Максфилд», — подумал я. Этот командный тон не с кем невозможно спутать. Но было в ее голосе что-от такое по-женски забавное, что заставляло улыбнуться.

— Ладно, извини, — ласково произнес я, наблюдая за тем, с каким удовольствием она ест. Было в этом что-то особо притягательное.

— Уже лучше, — протянула девушка не без доли сарказма в голосе.

Я сделал глоток чая. Горячая жидкость приятно согрела горло, наполнив все внутри теплом.

— Ну, — прожевав, сказала она, и я поднял глаза, встретившись с ней взглядом. — Ты теперь в готы подался? В чем причина кардинальной смены имиджа?

— В адепты черной мессы, — безразлично произнес я. Глаза девушки широко раскрылись. Я откинулся назад, наслаждаясь ее реакцией. — Это была шутка, если что.

— И как тебя до сих пор из подразделения не выперли?

— Сам удивляюсь. Что я уже только не пробовал… — Кажется, мои слова были восприняты за шутку.

— Что случилось со всеми, пока меня не было? — поинтересовалась Виола, и я не знал, что ответить, чтобы откровенно не врать. Что-то типа «жопа полная случилась, но я уже привык» или «лучше тебе не знать»...

— Так сразу и не расскажешь, — выбрал я наиболее безопасный вариант.

— Понятно, — хотя было ясно, ее не удовлетворил ответ. Виола недовольно поджала губы. — Ты все еще рисуешь?

— А я рисую? — В этот миг в голове, словно красная лампочка, ярко вспыхнули слова «Солдат не должен рисовать!», а потом боль ударила в висок.

— Очень смешно, Ник! Пока!

Со скрипом отодвинув стул, Виола встала и, резко развернувшись, зашагала прочь, а я изнутри разорвался от противоречий. Мне однозначно стоило последовать её примеру и уйти в другом направлении. Туда, где не надо было ни о ком беспокоиться, кроме самого себя.

Я бросил взгляд на часы. Транспорт еще ходит, моя помощь не потребуется. В конце концов, она всегда сможет вызвать такси.

На столике остывал чай. Стоял так и не доеденный пирог. Хлопнула входная дверь.

Боже…

Было что-то в этой девушке до боли притягательное, что заставляло забыть о собственном эгоизме и гордости, при этом вызывая дикое желание ударить себя пару раз по лицу, крикнув: «Очнись! Твою мать, что же ты творишь!»

И прежде, чем успел подумать, я оказался на улице.

— Подожди, Ви, — догнал я ее, схватив за локоть. Виола резко остановилась, напрягшись всем телом, и повернулась, задрав свой веснушчатый нос вверх. — Я честно ничего не помню… ну практически… про рисование уж точно.

Ее злость сменилась потрясением.

— Прости, что?

Я знал, что переступал черту, которую ни в коем случае не должен был, но не мог остановиться.

— Я участвую в одной экспериментальной программе. — Сделав паузу, я попытался подобрать слова. — Короче, я не могу об этом много говорить. Они работают над улучшением способностей солдат… ну и как побочный эффект, я потерял память.

«Вроде, вышло достоверно».

— Ты вообще ничего не помнишь? — произнесла девушка, прищурившись. — И меня?

— Тебя помню. Частично, — уточнил я.

Наши взгляды пересеклись, но Виола тут же разорвала эту связь, опустив взгляд на мою руку, все ещё сжимающую ее локоть. Я тут же отпустил и сделал шаг назад.

— Все это очень странно... — тихо произнесла она, дважды обернула серый шарф вокруг тонкой шеи и медленно зашагала в сторону юго-восточной части города. Оказалось, нам по пути.

— А какое твое самое яркое воспоминание, связанное со мной? — решил сменить я тему.

— Ни за что, — покачала она головой. — Даже не надейся!

— Что? Я хочу знать! Расскажи мне!

— Нет.

— Да ладно, — попросил я, — ты должна сжалиться над моей пострадавшей памятью.

Она прищурилась, словно размышляя, стоит ли поддаться на уговоры.

— Не самое приятное, я полагаю? — предположил я, хотя прекрасно знал, что случилось, но хотел услышать ее версию событий.

Виола секунду помолчала.

— Я его переписала, — остановившись, произнесла девушка, и я тоже замер.

— В каком смысле?

— Ты будешь смеяться.

— Не буду, обещаю, — приложил я к сердцу кулак.

— Ладно. Но ты обещал! — нахмурилась девушка, указывая мне в грудь пальцем. — Я его не совсем переписала, скорее, сочинила на его основе рассказ.

Я опешил.