48 минут, чтобы забыть. Фантом

— Постой, я просто хочу рассказать, — перебивает он, присаживаясь на стол, достает из ящика пистолет и быстрым движением прячет его под куртку. Уголки его губ вздрагивают в кошачьей улыбке.

Я инстинктивно отодвигаюсь, стараясь увеличить между нами расстояние, хотя это и глупо.

— Я читал твои рассказы. Твой отец был прав, что не отправил тебя в Оксфорд. Ты не писатель. Это была бы не книга, а черт знает что, — произносит он тихо, так что окончания слов остается лишь угадывать.

Я крепче сжимаю запястья. Верёвка натянута не туго. Если чуть постараться, можно высвободить руки.

— Книги должны быть правдивые. Я подкину тебе сюжет.

Тай хмурится, как будто говорить об этом ему самому неприятно, но я притихаю, делая вид, что внимательно слушаю. Сама же продолжаю незаметно стягивать путы.

— Представь себе парня, который пишет девушке письма. И она ему отвечает. Этакий старомодный флирт. Они переписываются не месяц и не два — год. Он уговаривает ее всеми способами приехать, но каждый раз вместо ответа получает очередные глупые отговорки. Самое ужасное, что он сам к ней приехать не может. Знаешь, почему?

Тай вопросительно смотрит на меня, словно ожидая, что я отвечу на этот вопрос, но я лишь испуганно сглатываю, потому что все сильнее меня охватывает мрачное предчувствие.

— Предположим, что он заперт в некотором подобии тюрьмы, — продолжает он выстраивать хронологию событий. — И вот в один день парень решается сжечь все мосты, стереть прошлое, забыть обиды и начать заново. И сбегает. Находит адрес девушки, приезжает к ней в Лондон и вдруг узнает, что ее там нет.

Я сглатываю горькую желчь, потому что наконец понимаю, к чему он клонит.

— Девушка приезжает на его похороны. В город, из которого он сбежал. Оказывается, чтобы заставить обратить на себя ее внимание, нужно было умереть.

Я пристыженно закрываю глаза. Потому что ничего не помню. Даже дневник Ника не может пролить свет на причину моих поступков. Все, что мне остается, — догадываться, почему все это время я поступала с ним так эгоистично.

— Тай, послушай, дело не в тебе, — бормочу я, не зная, как объяснить случившееся понятнее.

— В Нике?

Его имя отбивается внутри болью.

— И не в нем.

Веревка, удерживающая меня, к этому моменту совсем ослабевает, и я скидываю ее. Но прежде, чем успеваю встать, Тай вскакивает и в два шага оказывается рядом, пригвождая мои руки к ручкам кресла.

— Что он сделал с тобой, Виола? — спрашивает он. Его пальцы на моих запястьях смыкаются сильнее, и я тихо всхлипываю. — Что стало с той нежной девочкой, которая так нуждалась в защите?

«Та девочка умерла», — хочу ответить я, но не произношу ни слова.

— Неужели в нем есть хоть что-то, чего ты не смогла найти во мне?

— Я не стану оправдываться.

Я забираю руку, чтобы уйти, но он рывком поднимает меня на ноги.

— Отпусти! — Но хватка на моих руках лишь усиливается.

Все это время я старалась не смотреть на него, а теперь поднимаю голову.

Глядя на мою открытую шею и выпирающие ключицы, Тай медленно сглатывает. Его глаза такие же, как я запомнила, только теперь чуть темнее — цвета гречишного меда, жжёного сахара или расплавленного янтаря.

А рука, горячая, как у Ника, но тяжелая, напряженная, касается моей щеки, скользит ниже, по шее, пока не останавливается на месте, где она плавно переходит в плечо. Пол уходит у меня из-под ног.

— Скажи, ты хоть раз думала о нас? — произносит Тай шепотом, наклоняясь.

Странная смесь из чувств сковывает тело, разделяя рассудок надвое. Его взгляд, прикосновения, завивающиеся кончики светлых волос, которые касаются лица, потому что он слишком близко — все это одновременно возвращается меня в детство, где мы были друзьями, и заставляет замереть от страха. Потому что теперь все изменилось.

— Отпусти меня, — прошу я и с усилием сглатываю.

— Я бы мог тебя защитить, — шепчет Тай. — Гораздо лучше, чем он. Ведь я сильнее. Всегда был.

— Ты не понимаешь…

Ярость, словно костер, вспыхивает в его глазах, а следующую секунду вместо пальцев к моего горлу оказывается приставлен нож.

— А так? — шипит Тай. — В такие игры вы играете?

От напряжения у меня сводит мышцы. Я ненавижу себя за то, что стою не в состоянии пошевелиться, но потом вдруг осознаю: Таю не понять, что мы все трое в этой борьбе проигравшие. Он имеет полное право меня ненавидеть. Но издеваться я над собой не позволю.

— Я сказала тебе отпустить, — шиплю я, медленно, но уверенно убирая его руку и ужасаясь, какие в голосе появляются властные нотки. Совсем как у отца.

И Тай действительно отступает, смеясь. Я поднимаю руку, чтобы ударить его, но он перехватывает ее. — Прекрати, Ви. — Я пытаюсь вырвать руку из жёсткой хватки. — Я не причиню тебе вреда, — отвечает он, отпуская, а потом убирает нож и, даже на меня не глядя, возвращается к стеллажу с книгами. Словно его совсем не заботит тот факт, что я могу сбежать.

В голове пульсирует одно слово — «уходи». Но в комнате три двери, и я могу лишь надеяться, что выберу верную. Делаю осторожный шаг. Тайлер даже не поворачивается в мою сторону, принимаясь искать что-то среди полок.