48 минут, чтобы забыть. Фантом

— Может, у вас есть карта? Я пытаюсь сделать голос по-детски наивным.

— Думаю, я смогу объяснить и так… — Но договорить он не успевает, вскидывает руку, хватаясь за шею, а потом падает, как подкошенный. Мне приходится подхватить мужчину, обернув руки вокруг его широкого корпуса.

— Рей, — зову я, чувствуя, как чужое тело ускользает вниз, словно мешок с песком.

— Придержи его пока, — командует она, убирая пистолет за пазуху. Мне хочется высказать все, что я думаю, но дыхания ответить не хватает.

— Сколько ж ты весишь, — пыхчу я, не в состоянии справиться с возложенной ношей. — Рей, давай быстрее! Наконец Рей приходит на подмогу, и мы затаскиваем охранника внутрь.

— Обыщи его, — командует Рейвен, закрывая за нами дверь. — Ключи, карты, а я проверю на посту. Заодно посмотрю, если ли внутри камеры.

Пока я обшариваю содержимое его карманов, она возвращается, держа в руке новенький телефон. И вроде все идет по плану, но спокойствие начинает подтачивать лёгкость, с которой мы проникли внутрь. Я заглядываю сквозь стеклянные двери приёмной. Внутри пусто. В течение долгих трех минут Рей возится с замком с помощью раздобытых у охранника карт доступа, и когда тот наконец издает дружественный щелчок, оглядывается через плечо, кивая, чтобы я следовала внутрь.

— Где именно был взрыв? — спрашиваю я.

Рей кивает в сторону: — Идем.

Она ведет меня сквозь очередные двери, которые оказываются не заперты. Нетрудно догадаться, что здесь когда-то тоже располагались лаборатории. Кабинеты исчезают, превращаясь в лабиринты темных коридоров.

— Судя по карте, где-то здесь, — говорит Рейвен. Мы останавливаемся и озираемся по сторонам, подсвечивая пустоту фонариками.

— Ты уверена? Дай я сама посмотрю. Я забираю из ее рук коммуникатор, на экране которого отчет о гибели Тайлера Ламма с зарисовкой места взрыва и точного расположения каждого из солдат Коракса. Вот та самая развилка. Я стою в месте, где был Ник.

— Я в том коридоре погляжу, — говорит Рей и уходит. Я киваю, не поднимая глаз.

Вот те ворота, что мы только что прошли — 27В, вот отсек, куда Тай свернул. Я в точности повторяю путь, указанный в рапорте. Коридор без окон, метров десять в длину. Та самая дверь, где была заложена взрывчатка. Я подхожу ближе, подсвечивая дорогу телефоном, и касаюсь белой поверхности стен пальцами. Краска кое-где выкрошилась, пошла трещинами. Я провожу по ней руками, поддеваю ногтем, и кусочек штукатурки падает мне под ноги. Здесь явно не было ремонта много лет. Но это не самое ужасное. Нигде ни копоти, ни следов пожара.

— Рей, — зову я. — Ты должна это увидеть. Но ответом служит тишина. Я оборачиваюсь.

— Рей, — повторяю я, замирая. — Это не смешно.

Ладонью, влажной от волнения, я отталкиваюсь от стены, направляя свет в ту сторону, где исчезла девушка. Ноги дрожат, живот болезненно скручивает, но я продолжаю идти, подсвечивая свои шаги. «Нет, — твердит голос в разуме, — ее не могли так просто схватить. Если бы охранник очнулся, я бы услышала звуки драки. Рейвен никогда не сдастся без боя».

Не замечая, как перешла на бег, я мчусь вперед к месту, где коридор раздваивается, как змеиный язык. За спиной раздается хруст. Я резко оборачиваюсь, направляя свет фонаря вперед. Из темноты появляется фигура. А потом я слышу голос. Бархатный, словно шелест травы, но от него волоски на руках встают дыбом: — Ну здравствуй, Ви. Наконец-то мы встретились.

Глава 17. Старые знакомые

По окнам снова барабанит дождь, звеня о крышу автомобиля. Мне страшно и больно, но я не могу провалиться в забвение, застряв где-то посередине между ощущением сна и реальности. Я хочу закричать, но не могу ни пошевелиться, ни издать даже слабого писка. Пытаюсь забрать руку, но не выходит. Чья-то горячая ладонь сжимает мои похолодевшие то ли от погоды, то ли от страха пальцы. Сжимает крепко.

А потом машина останавливается, и меня поднимают на руки.

— Мы дома, — раздается голос откуда-то сверху. Мир опрокидывается, и я наконец проваливаюсь в освобождающую черноту.

***

Голова дёргается назад, как бывает, стоит заснуть в вагоне метро. В нос ударяет запах нашатырного спирта. Кто-то водит прямо перед моим лицом смоченной в нём ватой. Я со стоном отворачиваюсь.

Яркий свет бьет прямо в глаза. На секунду разум застилает паника, потому что кажется, стоит поднять веки, и я снова увижу знакомую картину — стерильно белые стены Третьей лаборатории, но свет мягкий. Он теплый и обволакивающий, как летнее солнце. Я прищуриваюсь, пытаясь привыкнуть к бликам перед глазами. И только когда темные мушки рассеиваются, понимаю: надо мной кованая люстра, края которой отделаны патиной, а лампы имеют форму свеч.

Это место совсем не похоже на лабораторию. Скорее на старинный особняк. Даже замок. И комната, где меня держат — совсем не камера, а кабинет, переделанный в некое подобие спальни.