42-я параллель

Он сам был одним из "великих старцев" пока церковь

и конгрегации

не прослышали что он безбожник и верит

в Дарвина.

В радостные годы протекшие в Санта-Розе

за отбором для Америки улучшенных пород и гибридов

он был чужд самой мысли о зле.

Но он разворошил осиное гнездо;

он не отрекся от Дарвина и естественного отбора

и они ужалили его и сбитый с толку

он умер.

Его похоронили под кедром.

Любимой его фотографией

был снимок с крохотного карапуза

возле клумбы гибридов

вечноцветущих махровых маргариток Шаста

чуждых самой мысли о зле

и на заднем плане бывшая когда-то вулканом

гора Шаста

но теперь

нет у них больше вулканов.

НОВОСТИ ДНЯ VII

ребенок родившийся в Миннеаполисе прибывает сюда в инкубаторе.

В Шайенн! В Шайенн! (*37)

Мой резвый пони.

утверждают что Джим Хилл (*38) побил нефтяной трест на 939 пунктов КУРЬЕРСКИЙ БОЛЬШОЙ ЧЕТВЕРКИ (*39) РАЗНЕСЕН В ЩЕПЫ женщины и дети подвергаются издевательствам признал что он видел порку и даже увечья но отрицал мучительные истязания

ПРАВДА О СВОБОДНОМ ГОСУДАРСТВЕ КОНГО

найдены большие недостатки в конструкции дредноута Салтос Дюмон говорит об аэроплане как о сопернике хищной птицы женщины - вот о чем только и думают в Конго экстренное предписание отзывающее, сев.-американских моряков БЕЛЫЕ В КОНГО ТЕРЯЮТ ВСЯКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О НРАВСТВЕННОСТИ в лапах специалистов по искам за увечья Тзо встретился с Джедом в решительной схватке РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ ОСЛОЖНЯЕТ ПОЛИТИКУ последняя постановка Саломеи в Нью-Йорке бесполезный героизм матери

В шарабан усядемся мы вдвоем

И устав от всех церемоний

Мы резвого пони с размаху хлестнем

И прочь из Шайенна погоним

Говорит что в наш век должны править доллар и смекалка каждый день поднималась на вершину чтобы доставать снег для сохранения трупа Штраус отстаивает Саломею БЛОКИРОВОЧНАЯ СИГНАЛИЗАЦИЯ ЗАЛОГ БЕЗОПАСНОСТИ НА ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГАХ

КАМЕРА-ОБСКУРА (8)

Оставалось только расшнуровать ботинки и лечь. Эй Французик заорал Тайлер иди драться с Козлом. Не хочу я с ним драться. Врешь будешь верно я говорю ребята? Фредди просунул голову в приоткрытую дверь и показал длинный нос напевая Будешь драться не уйдешь и все ребята верхнего этажа были тут же. Если ты не девчонка а на мне была пижама и они втолкнули Козла и во рту был вкус крови и все орали Задай ему Козел кроме Резинки который орал Дай ему в зубы Джек и Французик повалил Козла на кровать и все его оттаскивали и они приперли Французика к двери и он дубасил направо и налево и ему не видно было кто его бьет и все принялись орать Козел вздул его и Тайлер с Фредди держали его за руки и звали Козла дать ему еще раз но Козел не хотел Козел ревел во все горло.

Сладкий тошнотворный вкус крови и звонок тушить свет и все разбежались по своим комнатам скорее в кровать кровь стучала в висках и по щекам текли слезы когда Резинка на цыпочках пробрался в комнату и сказал Ты здорово вздул его Джек не верь стервецам как только им не стыдно ведь это Фредди тебя ударил.

Но Блоха на цыпочках делал обход по коридору и поймал Резинку который хотел улизнуть к себе и попало ему как следует.

МАК

В День благодарения (*40) Мак добрался до Сакраменто, где нашел работу по разгрузке корзин на складе сушеных фруктов.

К Новому году он скопил достаточно, чтобы обзавестись костюмом и взять билет на речной пароход в Сан-Франциско. Он прибыл туда около восьми вечера. С чемоданчиком в руке он поднялся от пристаней по Рыночной улице. Она была освещена, как днем. Молодые люди и хорошенькие девушки в пестрых нарядах быстро проходили мимо, и свежий порывистый ветер, взметая в воздух песок и обрывки бумаги, трепал их платья и шарфы и докрасна нащипывал щеки. На улицах китайцы, португальцы, итальянцы, японцы. Народ спешил в театры и рестораны. Музыка доносилась из дверей баров, масляный чад - из ресторанов, запах винных бочек и пива - отовсюду. Маку хотелось развлечься, но в кармане у него было всего четыре доллара, пришлось идти в общежитие ХСМЛ, где внизу в пустынной столовой он поужинал куском пирога и стаканом кофе.

Поднявшись к себе в комнату, голые стены которой напоминали больничную палату, он распахнул раму, но окно выходило в колодец. В комнате пахло какой-то дезинфекцией, и, когда он улегся на койку, от одеяла несло формалином. Он чувствовал прилив бодрости. Чувствовал, как бурлила и струилась по всему телу кровь. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, пойти потанцевать, или выпить со знакомым парнем, или пошутить с какой-нибудь девушкой. Запах губной помады и мускусной пудры в комнате тех девиц из Сиэтла всплыл у него в памяти. Он встал и присел на край постели, болтая ногами.

Потом он решил пойти прогуляться, но перед уходом положил деньги в чемодан и запер его. Одинокий, словно призрак, до изнеможения бродил он взад и вперед по улицам. Он шел быстро, не глядя по сторонам, протискиваясь сквозь строй крашеных девиц, дежуривших на перекрестках; мимо комиссионеров, совавших ему в руку свои адреса; пьяниц, затевавших с ним драку; попрошаек, клянчивших подачку. Потом, ожесточенный, замерзший и усталый, он поднялся к себе в комнату и ткнулся в подушку.