400 000 знаков с пробелами

–“Стадия С – это появление категории “отверженных”, которых изгоняли в центр бака и они становились жертвами агрессии. Отличить их можно было по укусам хвоста и выдранной шерсти. Эта группа состояла в основном из молодых особей, которым не нашлось социальной роли. Потому что в идеальных условиях рая мыши жили долго и стареющие мыши не освобождали места для молодых грызунов. Поэтому агрессия была направлена на новые поколения. Эти молодые изгнанные мыши ломались психологически, не проявляли агрессию, не защищали своих самок”.

–“Самки становились более нервными из-за пассивности самцов и стали проявлять агрессию, часто драться. Но их агрессия была направлена не только на окружающих, но и по отношению к своим детям. Они стали убивать их и перебираться в верхние гнезда, становились отшельниками и отказывались от размножения”.

–“Последнюю стадию мышиного рая D, или фазу смерти, как назвал её Кэлхун, ознаменовало появление категории мышей, получивших название “красивые”. Которые демонстрировали нехарактерное поведение для их вида. “Красивые” только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов и любых социальных функций. Также у красивых отсутствовало желание размножаться и они часто убегали в верхние гнёзда и становились отшельниками. И так продолжалось, пока “красивых” не стало большинство”.

–“Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, необъяснимое агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм, мыши стремительно вымирали.”

–”Учёный даже изъял из бака несколько групп мышей и переселил в такие же идеальные условия, но с минимальной численностью. Но к его удивлению, “красивые” и “самки-одиночки” свое поведение не изменили и в итоге просто умерли от старости”.

–“И по итогам эксперимента Кэлхун создал теорию двух смертей. “Первая смерть” – это смерть духа. Когда новорожденным особям не стало хватать места в социальной иерархии, иными словами, когда у них не было цели. И после наступления “смерти духа” физическая смерть неминуема и является вопросом недолгого времени”.

–“Я к тому веду”, – заключил политик, – что всё вокруг меня словно намекает, что живём мы сейчас в стадии D. И нужно нам взрослым взять на себя эту ответственности и создать новые социальные роли для нашего молодого поколения, чтобы уменьшить уровень немотивированной агрессии, раз стареющие мыши не освобождают места для молодых грызунов. Потому что иначе, после наступления смерти духа, физическая смерть будет неминуема. А мы должны стремиться к жизни и к обеспечению безопасности жизни.”

–“Найди своё дело, – обратился он ко мне, – не допускай смерти духа!”

Я вернулся в свою комнату измождённый событиями этого насыщенного дня и сразу уснул.

Глава 22. Чужие здесь не ходят…

Утром, по обыкновению выпив чай с лекарством, я сразу отправился в медпункт за новой процедурой прокапывания витаминов. Целый час я провел в процедурной, в ожидании появления нового репортажа бабушки Агафьи, но он так и не появился.

После этого оздоровительного моциона я пошел в библиотеку и провел там в тишине много времени, наслаждаясь структурированием своих мыслей и воспоминаний, которые я скрупулезно записывал в свой “Архив”. Я был так поглощен работой, что не заметил, как вошла библиотекарь и остановилась около меня.

Отвлекшись от своих размышлений, я спросил про местное население, а именно про бабушку Агафью, и выразил своё беспокойство её судьбой и жизнью.

Библиотекарь вздохнула и тихо ответила: “идите за мной”. Мы прошли через просторный читальный зал, которого я раньше не видел. Он был расположен так, что одна из его стен являлась балконом над ботаническим садом и верхушки Нимов протягивали внутрь свои изящные ветви. В холле стоял большой письменный стол, заставленный разными бронзовыми игрушками в стиле реконструкции Сиберии. На стенах кабинета висели раскрашенные чертежи и карты, а под ними стояли низенькие диваны, стилизованные под фэнтезийную вселенную Бенуа Сокаля. На противоположной стороне зала мы остановились у стены и немного потоптавшись у входа, завешенного пёстрым полотном, вошли в другую комнату. Внутри стояло несколько компьютеров и установка в виде металлического каркаса, увешанного фотоаппаратами.

–“Я только недавно закончила обучение”, – сказала она, – Агафья – это все мы, люди которым есть что сказать и сделать. Мы должны стать неизвестными, потому что нам не нужна слава. Мы – собирательное отражение мыслей о будущем, в котором нет войны, где все заботятся только о жизни будущих поколений. И для реализации этой идеи мы должны находиться в безопасности, чтобы успеть создать и оставить в вечности свой след – как можно больше объектов, лечащих душу, посредством издания книг, написания музыки или рисования картин, например. Пусть даже наши идеи будут не понятны большинству. Пытаясь не допустить смерти духа, мы стараемся помочь каждому найти свою социальную роль.”