400 000 знаков с пробелами

– “И если б я смог издать свои библии и сверху у меня появились бы деньги”, – продолжал поп, – “я бы их передавал на строительство этой церкви. Потому что больно мне, не могу я на такую несправедливость смотреть. Как разрушать церковь и делать там клуб – на это у властей деньги есть! А как вернуть всё в зад, так вот вам кукиш! Стройте сами. Несправедливо это, не должно так быть, я не хочу чтоб так было.”

– “Так это еще что!”, – продолжал он. “За это время леса Марийской Тайги вокруг села стали национальным парком Марий Чодра. Строители железной дороги то леса вырубили в свое время, а потом всё обратно засеяли соснами. Там по лесу идешь и вся земля волнами как будто, так это траншеи, в которые они сосны в свое время сажали, да можжевельник. И к нашему времени их посадки превратились в великолепный сосновый бор,” – развел поп руками, показывая какой это большой и красивый получился лес.

– “Так сейчас появился в тех лесах новый лесничий, который решил, что нельзя жителям села к своим домам по лесу ездить, как они привыкли, ведь теперь это Парк! Надо платить деньги за проезд! И все дороги то лесные перекопал! Сколько жители не писали письма, сколько не объясняли властям, что село их в лесу стоит и если пожар, то все пути для спасения у них отрезаны. Рассказывали, что дорогам этим лесным уже 300 лет, и если прекратиться по ним движение, то завалит их упавшими деревьями и они зарастут безвозвратно. И что если война, или еще какой кризис, то уничтожение дорог может привести к снижению обороноспособности страны! Толку нет. Потому что у лесничего этого родственники и прокуратуре и хрен знает где еще! И лютует он, потому что ради наживы готов пойти на всё, лес то нынче дорогой. Зачем ему показывать, как он парк вырубает и земли распродает? Если все будут по лесам шастать, так ведь могут и доложить! А если продвинуть новый закон, что местным жителям по лесам ходить нельзя, вроде как карантин, а лес – это парк, то можно творить любую дичь. Да и в думу скоро Обсуждение хотят внести, что ежели где лес вырубили, то нужно столько же деревьев посадить неважно в каком месте. А как это будет неважно жителям окрестных сел и деревень? Их деды этот лес сажали для них! Деревня живет лесом.. А теперь по новому закону, если его примут, получится что чиновники смогут пилить всё, что видят, а высадят другие деревья там, где хотят. А где ж они хотят? Да наверное на своих гектарах и посадят для себя парк где нибудь в Геленджике, а не тут в комарином краю”, – взволнованно закончил монолог поп.

– “Так что стоит эта старая недостроенная церковь как на пороховой бочке, и новые прихожане уже не посетят ее, и не будет наверное она достроена, потому что все дороги и пути к ней отрезаны. И вижу я только одну возможность этому селу помочь и дороги им вернуть. Вот какой у меня план: после издания своих книг, если Бог мне поможет и они будут востребованы, все средства я буду вкладывать на строительство этой церкви. А после ее отделки, уговорю я священника Владимира подать документы на признание ее памятником. Постараемся мы получить официальное признание этого древнейшего села Алексеевское – историко-культурным наследием, имеющим огромное значение для нашего края. И тогда администрации придется включить село в состав Парка и вернуть жителям к нему дорогу. Потому что в соответствии с Положением об национальном парке по п.II.7. в Задачи их входит восстановление нарушенных природных и историко-культурных комплексом и объектов!”.

Поп глотнул чая и спросил у нас, не устали ли мы слушать его рассказы? Мы уверили его, что нет и с удовольствием послушали бы еще.

– 

“Тогда я расскажу еще про священника Владимира, как я его впервые увидел”, – добавил поп. “Однажды в Марийской Тайге увидел я странную дорогу. Все дороги там были лесные утоптанные, усыпанные еловыми иголками, а одна была песчаная и уходила она влево от той, по которой мы ехали. И желтый песок на солнце казался мне золотом и манил свернуть на нее. А ехали мы тогда с другом на старенькой машине. И вот я ему говорю: “дорога эта так и манит меня, может съездим?” и друг согласился посмотреть, что там. И вот едем, а навстречу машина. А дорога не очень то широкая, на 1,5 машины. Вот мы вправо то на обочину и приняли в песок, пропускаем. А мимо тоже старенькая машина проезжает, а в машине человек в черной рясе. И вот проехала машина та мимо нас и остановилась. И выходит оттуда священнослужитель и спрашивает, не нужна ли нам помощь, не застряли ли мы в песке. Но мы не застряли. Сами из машины к этому времени вышли, думали, что может помощь наша нужна, если вдруг он застрял. Так и простояли мы в лесу на золотой дороге разговаривая об этих краях, о религии и их печалях. Так что судьба у меня была с ним встретиться и я считаю, что это не просто так.”

–