40 часов в Аду (СИ)

Довольно скоро привыкаю к боли, она не уходит, нет, но становится терпимее, даже странно-приятной, сладостной, ведь её доставляет ненарочно она. Кажется, соглашусь на многое, если не на всё, что она словчится мне предложить: всем существом хочу стать игрушкой в её руках. Забыв о прошлых разногласиях, благодарю Баной за подаренную возможность повстречать её. Парна треплет мне волосы и усмехается, неужели читает мои мысли? Стараюсь не обращать внимания и плавно опускаюсь по её чёрной шее вниз, ни на секунду не прекращая целовать местами ещё влажное тело. Тем более, что она буквально подталкивает меня руками. Буду откровенным, я никогда не заводил отношения с женщинами экзотического цвета кожи, и это не на шутку возбуждало. Меня, давно смекающего в бесконтрольной отдаче страсти! Дойдя до груди, останавливаюсь, вроде даже краснею, а Парна испускает смешок. Нет, не потешающийся надо мной, счастливый. Грея себя этой мыслью всё старательнее, сдёргиваю полотенце.

Под ним ничего нет.

Ни черта не понимаю! Внутри кровь кипит от негодования. Она испытывала меня! Пришла ко мне практически голой и утверждала, что все мужчины обязаны быть стёрты с лица Земли, так как не удовлетворяют её взгляды и вкусы! Она — долбаный провокатор! В голову молниеносно приходит идея «отомстить» Парне. Показать на что я способен, чего ни одна женщина в мире не сделает — доставить ей искреннее, непритворное удовольствие. Ни одна «игрушка», ни внушающий опыт никогда не смогут дать этой женщине то, чего она действительно хочет.

Однако Парна оказывается проворнее и поворачивает ход дальнейших событий в свою сторону: осёдлывает меня и небрежно отталкивает на подушку. Сопротивляться ей нет ни йоты желания, вдобавок, отсюда я в полной мере могу наблюдать за её обнажённой привлекательной фигурой. Она совсем не торопится, изводит меня, прекрасно зная, что я изнываю от нетерпения.

В этот промежуток времени путём недолгих размышлений я нахожу сходства между своим положением и — положением моих поклонниц. Именно они были готовы на многое ради своего кумира, давая согласие на едва ли не любые безумства, потому мой выбор поразвлечься всегда падал на них. В кровати — да и везде, где менее мягко — я наслаждался их довольными визгами. Сладкими уху разной громкости стонами. Обожал их. Так вот, в текущей ситуации сам примеряю роль фаната и готов стонать от избытка эмоций, когда она вздумает проделать со мной что-нибудь крайне извращённое. Даже если и нет, то после Баноя, оказавшегося щедрым на попытки выдворить меня с этого света в мир более мрачный с беспрестанными угрозами убить или покалечить, секс — или, в моём случае вернее сказать, занятие любовью — воспринимается прекраснейшим подарком, самым удачным антиподом тех насильственных дней, вновь заставляя благодарить богиню судьбы за её превратные старания показать, какими яркими бывают чувства. А не отсутствие их в запале драк. Она — живительный ток и целебное зелье, вызывающие мурашки, она размеренно разливается по телу бодрящим и горячим покалыванием. Парна и есть моя жизнь.

Затерявшись в сравнениях, мешкаю с раздеванием, медлю, чем притягиваю внимание сердитых тёмных глаз, при этом не лишённых задора. Она же не медлит — занимает позицию, изящно извиваясь своими возбуждающими изгибами. Да она, похоже, танцует на мне! Улавливаю в её движениях что-то неотдалённо это напоминающее. Бестия, дьяволица, демонесса. Она заставляет меня гореть. Ей подчиняется всё тело, уже нагревшееся до немыслимо высокой температуры, что, кажется, я способен вскипятить воду одним прикосновением. Я памятую о потребности выспаться, памятую о голоде. Я не могу ни о чём и ни о ком думать кроме неё. Теперь я совершенно точно убеждён, что по-настоящему влюблён.

Минута. Две. Десять. Я не имею ни малейшего понятия сколько это продолжается. Она двигается без остановки, с присущей ей отдачей и страстью. Я всегда знал, что в ней таился зверь. Хочется подтянуть её к себе, поцеловать, одними прикосновениями к разгорячённому телу я не насыщаюсь. Она замечает, чего хочу от неё, замедляет процесс — не побоюсь и не совру! — божественного наслаждения, прижимается ко мне, вплотную смотрит глаза в глаза. Предвкушающе дразнит, горячим дыханием обдаёт губы, щёку, ухо — как умело она обращается с одной из моих чувствительнейших зон! — и не целуя вновь отдаляется, доводя меня до пика блаженства. Сучка. Мне нужно, очень нужно, как ты не понимаешь?! Все мои попытки она игнорирует: уже вошла в раж, увлеклась, забылась в вихре эмоций и страстей, целиком и без остатка наполнивших разум, созданного самой природой для таких разных мужчины и женщины, которых занятие этим прекрасным действом объединяет, заставляет слиться воедино, получая несравненный экстаз.